Книга Граф ищет жену, страница 25 – Амелия Грей

– Нет-нет, – покачала головой леди Рейлбридж. – Не этого рода помощь. Вы не так поняли, или я, возможно, неправильно объяснила. В общем, нам нужен тот, который не станет болтать и сохранит в тайне ее имя.

Епископ Уорсли прищурился и внимательно оглядел девушку, потом спросил:

– Почему именно я должен скрыть ее имя, леди Рейлбридж?

Анджелина видела, что баронесса с трудом подбирает слова, поэтому сказала:

– Бабуля, не возражаешь, если я сама поговорю с епископом Уорсли?

Пожилая леди с улыбкой кивнула:

– Да, конечно, дорогая. Я с трудом представляю, как объяснить цель нашего визита.

Тут Анджелина открыла свой мешочек и выложила работы, которые привезла с собой, на маленький столик, стоявший между ней и хозяином дома.

– Это только образцы того, что у меня есть, – пояснила она. – Надеюсь, вы сможете продать это для меня.

Епископ наклонился и рассмотрел каждое изделие. После чего перевел встревоженный взгляд с Анджелины на леди Рейлбридж.

– Это прелестные вещицы, и они прекрасно расписаны, – сказал он и тут же со вздохом добавил: – Но боюсь, что не смогу продать ни одну из них в лондонских лавках.

Эти его слова мгновенно убили все надежды Анджелины.

– Но почему? – прошептала она.

– Позвольте быть откровенным, мисс Рул. Тот, у кого вы взяли эти вещи, может зайти в лавку и их увидеть.

Анджелина и леди Рейлбридж хором ахнули. После чего баронесса в негодовании воскликнула:

– Она не украла их!

– Я сама все это расписала, – пробормотала Анджелина.

– О, прошу прощения!.. – Епископ смутился.

А баронесса, раскрыв веер, стала обмахиваться.

– Неужели вы подумали, что Анджелина их украла? – проговорила она, все еще негодуя.

Епископ Уорсли потупился и тихо сказал:

– Простите, я не понял… Когда вы сказали… Впрочем, это не важно. Теперь я сообразил, чего именно вы хотите.

– Вот и хорошо, – кивнула леди Рейлбридж. – Просто никто не должен знать, что Анджелина продает свои работы. Мы никогда не сможем появиться в обществе, если кто-то узнает, что она занялась… ремеслом.

– Да-да, теперь я все понимаю, – проговорил Уорсли.

– По правде говоря, мы очень нуждаемся в деньгах, – сказала Анджелина. – А эта идея пришла мне в голову, когда вдовствующая герцогиня Дрейкстоун заинтересовалась моим веером. Она попросила, чтобы художник, который его расписал, прислал ей свои работы. Но художник-то я… Как я могла сказать ей об этом? Нам нужен человек, который сможет отвезти веера герцогине, чтобы она выбрала все, что ей подойдет. А то, что не подойдет, нужно отвезти в лавку и продать таким образом, чтобы никто не узнал имя художника.

– Да-да, очень важно, чтобы никто об этом не узнал, – подчеркнула баронесса.

Епископ снова оглядел лежавшие на столе веера, потом кивнул и проговорил:

– Я смогу сделать это для вас. И не сообщу вашего имени. Думаю, пятьдесят процентов от цены – справедливое возмещение за все мои труды.

– Пятьдесят процентов? – фыркнула Анджелина. – Это просто возмутительно! С таким же успехом меня мог бы ограбить разбойник с большой дороги.

– Анджелина!.. – с упреком воскликнула пожилая леди.

– Но, бабуля, какой мне резон рисковать репутацией, если мы получим только половину? – возразила девушка. – Десять процентов – вот честная цена, епископ Уорсли. Все, что вы делаете, – продаете мои изделия. А вся остальная работа – моя.

– Возможно, вы не знаете деталей, мисс Рул. Мне придется искать покупателей, а если дела не пойдут, то носить товар из лавки в лавку, чтобы заинтересовать продавцов и получить хорошую цену, придется мне.

Анджелина обдумала слова епископа и решила, что мало денег – все-таки лучше, чем ничего.

– Хорошо, двадцать процентов, – сказала она.

– Сорок. И ни пенни меньше.

Анджелина поднялась на ноги и решительно заявила:

– Тридцать процентов – больше дать не могу. Либо соглашайтесь, либо я уйду и попытаюсь найти кого-то другого, кто будет готов заключить со мной справедливое соглашение.

Епископ Уорсли тоже встал и, с восхищением глядя на девушку, проговорил:

– А вы умеете торговаться, мисс Рул…

– Я в отчаянном положении, епископ Уорсли, но вовсе не глупа.

– И очень талантливы, – заметил епископ. – Хорошо, тридцать процентов. Я уверен, что вам хорошо заплатят за работу, но мне тоже нужно хорошо платить.

– Конечно, сэр. Спасибо за комплимент. – Анджелина улыбнулась и снова села рядом с бабушкой. – Но надо прояснить еще одно обстоятельство, – продолжала она. – Боюсь, я не могу долго ждать. Нужно, чтобы вы все продали как можно скорее.

– Посмотрю, что можно сделать, – ответил епископ Уорсли, усаживаясь в кресло. – Не возражаете, если я спрошу, для чего вам нужны деньги?

Анджелина взглянула на леди Рейлбридж, и та едва заметно кивнула.

– Видите ли, сэр, я пытаюсь спасти отца от тюрьмы. Пусть мы не сразу сумеем выплатить весь его долг, но я надеюсь заработать достаточно денег, чтобы кредиторы увидели, что мы рано или поздно сможем полностью отдать всю сумму.

– Вы хорошая дочь, мисс Рул.

Анджелина невольно вздохнула. Ей очень хотелось быть хорошей дочерью, но временами она сомневалась в том, что являлась таковой. Отец, во всяком случае, наверняка так не скажет, если узнает, что она за его спиной продает свои работы и к тому же не желает выходить замуж за лорда Торнуика.

Тут епископ вновь заговорил:

– Леди Рейлбридж, насколько я понимаю, хочет, чтобы вы остались в стороне от всех продаж, но это невозможно. Боюсь, вам все же придется поехать со мной, как только я найду покупателя.

– Но почему? – удивилась баронесса.

– Ни один порядочный владелец магазина или продавец предметов искусства не заинтересуется этими вещами, пока не удостоверится, что они не украдены.

– Понимаю, – кивнула Анджелина. – Ничего страшного, мы поедем, верно, бабушка?

Та тяжко вздохнула и пробормотала:

– Что ж, если так… Да, конечно, мы сделаем все, что необходимо, только бы наше предприятие удалось. Но дайте нам знать, когда это потребуется.

– Да, обязательно. Значит, вы можете оставить все это у меня?

– Разумеется, – ответила Анджелина. – Дома у меня много и других готовых изделий. Завтра же я все переправлю к вам.

– Прекрасно. А теперь… Еще кое-что, прежде чем я смогу начать.

– Что именно, сэр?

– Ваше имя. Неприятно признаваться, но я согласен с вашей бабушкой. Вы не можете назваться Анджелиной Рул. Так кем же вы хотите стать?