Онлайн книга «Земля наша велика и обильна...»
– И как я это могу использовать? – спросил я. – Есть рекомендации, – ответил Палеев невозмутимо. – Вот они, на отдельном листочке. По каждому отдельному случаю. Он ушел, тут же явился Лукошин, не успел открыть рот, я сказал ему торопливо: – Глеб Васильевич, а ты займись ГКЧП. Он вздрогнул, посмотрел с испугом. – Упаси Господи!.. Неужели будет? – А чем мы лучше? – Есть данные? – Есть опыт, – ответил я. – Сейчас народ ликует, пляшет, уже прикидывает, как будет на халяву ездить на пляжи Малибу и глазеть на Памелу Андерсон. А в остальное время – ни хрена не делать. А как только окажется, что и в Америке надо работать, да еще каторжнее, чем у нас, то тут такое начнется!.. Он подумал, кивнул. – Да, верно. Нас обвинят во всех грехах, включая приватизацию, ваучеры и даже убийство батюшки-царя Спасителя. – Вот этим и воспользуются силы, – напомнил я, – которые все еще не сломлены, а только загнаны в подполье. – Мы никого не загоняли, – нервно возразил Лукошин. – Полная свобода всех партий! – Их народ загнал, – отмахнулся я. – Сейчас никто не рискнет агитировать за евразийство или особый путь России. Сразу же разорвут на части: мол, гад, стараешься снова нас в нищету? Он слушал, кивал, сейчас он выглядит больше похожим на преуспевающего банкира, на какого-нибудь Рокфеллера, каким того рисовали в старых газетах, но, оказывается, бородища от самых бровей раньше скрывала довольно умные проницательные глаза. А он не дурак, понимает, что с идеей присоединения к Америке получилось то же самое, что и с распадом СССР. Даже самым изощренным аналитикам в США казался немыслимым распад СССР в обозримом будущем, а уж жителям СССР – тем более. Мы все жили в монолитном несокрушимом государстве, победить и даже пошатнуть нас было невозможно, однако… Так же точно и с моей идеей. Я сам чувствовал, что выступаю с дикой и несвоевременной мыслью, а выступил только потому, что считал ее абсолютно правильной, верной, способной принести огромную пользу России, западной цивилизации и всему миру, но не рассчитывал на такой сокрушающий успех. Сейчас же, опьяненные, люди выходят на улицы и устраивают праздники, на площадях проходят карнавалы, как в Рио-де-Жанейро, а я устрашенно смотрю в окно, и сердце сжимается в страхе. Не понимают… Еще не понимают!.. Повторяется то же самое, что и при падении СССР, когда абсолютное большинство сочло, что достаточно рухнуть тоталитарному режиму, и наступит всеобщее счастье. А оказалось, нужно еще и работать, чего в России очень не любят, отвыкли. Глядя на голливудские поделки, где всегда только роскошные дома, дорогие машины, и никогда-никогда рабочие на заводах за станками, кажется, что в США только и живут на курортах Малибу, но в жестокой и неприятной реальности вкалывать придется по меньшей мере так же, как в Америке. А то и больше, учитывая наш климат и то, что нам надо еще как тянуться, чтобы выбраться из ямы. Да-да, выбираться придется все-таки самим, хоть и под руководством иностранных министров, начальников строек, менеджеров, мастеров, вплоть до бригадиров. Лукошин все еще смотрел на меня, раскрыв рот, я поинтересовался, стараясь не показать, как в моем голосе сквозит жадное нетерпение: – Что с инвестициями?.. Ах да, теперь можно спрашивать напрямую у министров! Он вздохнул, развел руками. – Все еще осторожничают. Хотя у нас там идет ожесточенная борьба. В промышленных советах заседают день и ночь, директора банков совещаются даже ночами, а обмен электронной почтой идет такой, что провода раскалились… Ежедневно несколько сот видеоконференций между менеджерами крупнейших инвестиционных и промышленных групп США и Европы… Все уже готовы, им не хватает какого-то толчка. – Какого? Он огляделся, сказал приглушенно: – Есть одна идея. Вам нужно только дать разрешение. – Что-то очень серьезное? – Да, связанное с очень большими деньгами. – О, тогда в самом деле серьезное. Деньги сейчас, увы, заменили все старые ценности.
Я чувствовал, что, помимо десятка агентов секретной службы, что охраняют меня сейчас открыто, не меньше сотни рассредоточены по всему периметру, следят за каждым движением, даже друг за другом, потому что и они всего лишь люди, у каждого есть идеи, интересы, и хотя над всеми присяга, но все мы сделали очень много, чтобы разрушить верность чему бы то ни было, в том числе и присяге. Конецпольский сказал очень серьезно: – Ситуация чрезвычайная. Страна в шоке, никто не ожидал таких результатов. Даже те, кто голосовал за присоединение к Штатам. Растеряны и противники, но они скоро придут в себя. И сумеют нанести удар! А мы же, простите, в такой необычной ситуации чувствуем себя полнейшими дилетантами. В его словах сквозил, помимо горечи, и страх. Я возразил: – Именно потому, что дилетанты, мы и решили кончать с этим тысячелетним дилетантизмом и наконец-то присоединиться к тем, что умеют… кто умеет! Так что не надо упрекать себя за дилетантизм. Были бы в России профессионалы… не одиночками, то с нашими ресурсами сумели бы обогнать все страны мира! А так… Он покачал головой. – Я не о том, господин президент. Сейчас мы в сравнительной безопасности… от серьезных людей. А от дилетантов защитит служба охраны. Но когда серьезные вступят в игру… Я прервал: – Что вы предлагаете? – Заранее перебраться либо в военный лагерь Таманской дивизии, либо вообще под каким-то предлогом взойти на борт президентского самолета и руководить оттуда. Там, господин президент, есть все, чтобы править страной. Я покачал головой. – Все, кроме доверия. Хорош президент, что в собственной стране прячется, как в осажденной крепости! Это в случае Таманской дивизии. А если на самолете, то скажут, что мне вообще не нашлось места на земле. Появился Горшков, с порога выпалил: – Два механизированных танковых корпуса перешли нашу границу и уже углубились на территорию России на двадцать километров. Что будем делать, господин президент? – Бои на границе были? – Нет, ухитрились выбрать такое место, что практически не охранялось. Я задумался, повернулся к Конецпольскому. – Что слышно от американцев? – Постоянно держу с ними связь, – заверил он. – По вашему плану «А» на аэродромы Благовещенска и других городов, в том числе и Посьета, три часа тому переброшены эскадрильи американских самолетов, несущих крылатые ракеты с ядерными зарядами. В Японское море выдвинуты эскадры кораблей, а на палубах авианосцев – готовые к взлету истребители. Это для того, чтобы остановить Японию. Думаю, там поймут и… попятятся. |