Онлайн книга «Земля наша велика и обильна...»
На самом деле, действительно празднично: вообще новые районы выглядят как с иголочки. Стены домов еще не покрылись пылью и грязью, все блестит и сверкает, а сами дома в Южном Бутове строятся почти сплошь бизнес-класса, публика здесь «чистая», по крайней мере, так задумано, мол, все как в Европе, но европейские дома начинают обживать не статистические единицы, а русские, так что сразу подъезды загаживаются, стены разрисовываются, почтовые ящики выломаны, в лифте первым делом выдирают лампочки, ломают кнопки, проламывают стенки, везде срут, пачкают стены, мусор и битые стекла даже на этажах, не говоря уже о пространстве между домами, а крысы плодятся в неимоверных количествах. Ресторан построили на вырост, чтобы захватить место. Пройдет немного времени, и здесь столики будут заказывать на месяц вперед. Колоритный швейцар опередил нас, распахнул дверь в средних размеров зал, за дальним столом одна-единственная парочка, я огляделся, к нам заспешил молодой улыбающийся официант. – Вас друзья уже ждут, – сказал он дружески, но не фамильярно. – Вон в том дальнем зале. Оглянувшись, я заметил проход в соседнее помещение, еще один зал, тоже пустой, Юлия указала на открытую дверь в третий зал. Дятлов и Троеградский сидели за столиком под старинным китайским фонарем, проводка упрятана в гирлянде цветных воздушных шариков, или не воздушных, но все достаточно красиво. Я не успел поинтересоваться у Юлии, как мне держаться с бывшими соратниками, чтобы не уронить достоинства: они поднялись навстречу, я пожал руки, подавая первым, ведь я – старший по всем параметрам, они терпеливо выждали, пока Юлия неспешно опустит себя в кресло, и тогда только сели сами. Я ревниво отметил, что они, похоже, в отличие от меня, правила хороших манер знают назубок. Или же им еще в детстве бонны подсказали, без каких манер президентами не станут. – Прекрасный ресторан, – сказал Дятлов. – И цены невероятные!.. У нас на бульваре такой же, но там все впятеро дороже! – Там высокая аренда, – пояснил я, – а здесь земля пока еще дешевая… Вам Юлию представлять не надо? Троеградский посмотрел на нее молча и чуть-чуть поклонился, а Дятлов ответил: – Ни нам милую Юлию представлять не надо, ни нас ей. Поздравляю с выбором прекрасного сотрудника. Ведь она не просто секретарь? Мне показалось, что его слова можно истолковать как-то еще, но предпочел этого не заметить, кивнул. – Да, Юлии пора переходить на более, так сказать, высокую площадку… Юлия улыбнулась рассеянно, взгляд ее скользил по строчкам меню. Подошел официант, взглянул как на старых добрых знакомых. – Что желаете? Юлия передала мне папку с меню. – Я бы взяла амоэби, кани и тобику, – сказала она. Официант повернулся ко мне, я сказал, водя пальцем по строчкам и ориентируясь больше на пояснительные рисунки, чем на абсолютно ничего не говорящие названия: – Мне тоже тобико… а это в самом деле икра летучей рыбы? – Абсолютно, – заверил он. – А на следующей неделе начнутся поставки икры знаменитой рыбы, что лазает по деревьям… простите, забыл, как ее зовут. – Круто! – признался я. – Тогда мне хамати, посмотрим, что это за лакедра-желтохост, и химовари. А дальше будет видно. – Что-нибудь желаете на горячее? – А что, – удивился я, – есть и такое? Я думал, японцы только сырую рыбу едят. Тогда да, конечно! Троеградский, когда до него дошла очередь, сказал дипломатично: – У вас какое блюдо фирменное?.. так и зовется «Золотой гусь»?.. Вот и давайте этого гуся. Он в самом деле из гусятины? – Нет, из десяти суши, трех сашими и ролла «яблоко». – А что это? – Все – сырая рыба разных пород. Троеградский подумал, скривился, русскому человеку сырое есть непривычно, нам бы запеченного жирного гуся с яблоками, натурального, без всякой сырой рыбы. – Ладно, давай этого рыбного гуся, но к нему что-нибудь… ну, сам понимаешь… – Саке? Сливового вина? Троеградский вздохнул тоскливо: – Водочки бы… ладно, саке – тоже водка. Графинчик. Он посмотрел вопросительно на Юлию, она потрясла головой, я пояснил: – Нам еще работать и работать. Дятлов вскинул изломанные, как у Мефистофеля, кустистые брови: – Так поздно? Над чем? Я сказал официанту: – Потом кофе. Или чайку, что у вас принято? – Хорош будет зеленый чай с жасмином. – Тогда чай. Даме и мне. Официант ушел. Дятлов откинулся на спинку стула и внимательно рассматривал зал, впрочем, не слишком пристально, знает, гад, что рассматривать кого-либо или что-либо чересчур внимательно неприлично… Неужели только я, олух, пренебрегал этикетом, а весь мир знает и пользуется? Ну разве что совсем уж опустившиеся персы им пренебрегают… Спасибо Юлии, она не только заметила брешь в моей броне, но и храбро вступила со мной в спор, доказывая необходимость сменить латы. В то время как Дятлов рассматривал обстановку, Троеградский вперил взгляд в меня, поинтересовался легко: – Как сейчас настроение, Борис Борисович? Еще не передумали? – Химовари мне нравится, – ответил я, – зачем передумывать? Он усмехнулся. – Вы знаете, о чем я. Не хитрите, Борис Борисович. Вы ведь Японию считаете врагом номер один… или два, после Китая, а вон как жрете их сырую рыбу! – А я не должен? – Как патриот, не должны! Вы же сами восхищались патриотизмом японцев, что отказались вообще покупать американские товары, пока не вытащили свою разрушенную войной экономику. Не так ли? – Мой глобализм, – сказал я, – не означает, что будем питаться исключительно гамбургерами и хотдогами. Мне пришлось дважды побывать с деловыми поездками в США, там масса итальянских ресторанов, японских, мексиканских, арабских… и всяких-всяких, не говоря уже о том, что там умеют делать и шашлыки, и пельмени, и вареники. Кстати, самый наваристый украинский борщ я ел в городе из железа и бетона – Детройте. На Украине такой разучились варить, а в Штатах варят!.. Помнят, значит. Хранят рецепты или традиции, не знаю, но борщ – чудо! Официант поставил перед каждым четырехугольные мисочки грубой формы из толстой обожженной глины, покрытой глазурью, форма и дизайн явно с каменного века без изменений, разложил палочки в прозрачном пластике, хотел убрать вилки, я покачал головой: – Мою оставьте. И у дамы – тоже. Наконец прибыли в таких же неудобных глиняных посудинах под старину блюда из рыб, с виду очень красиво, все цвета и оттенки оранжевого и красного. На краю каждого блюда зеленел горбик размером с улитку. Я помалкивал, надеясь, что Дятлов или Троеградский отщипнут вместе с кусочком рыбы, но Троеградский присмотрелся, спросил опасливо: |