Онлайн книга «Земля наша велика и обильна...»
– Я знаю, – прервал я, – видел по жвачнику. Если это не полный ваш тезка. – Нет, – ответил он. – Даже однофамильцев не так уж много, насколько мне известно. Меня очень заинтересовала ваша программа. Даже возникла одна идея… – Погодите-погодите, – прервал я. – Господин Косиновский, мы не занимаемся бизнесом! В трубке послышался легкий смешок. – Нам нужно встретиться, Борис Борисович. Я вам докажу, что это я хочу вложить несколько десятков миллионов долларов в одно интересное дело. Касается вашей программы самым непосредственным образом. От вас, от вашей партии не потребуется ни копейки. Я мгновение подумал, сказал без особой охоты: – Хорошо, договоритесь с моим секретарем о времени и подъезжайте. На том конце провода возникла заминка, я с запозданием понял, что олигарх привык, чтобы к нему приезжали, в том числе и лидеры крупнейших партий, всем нужны подачки, но РНИ – особая партия, хоть и маленькая, но подачек не просит и не берет. Я услышал легкий вздох, затем прозвучал все тот же мягкий голос, в котором я так и не сумел уловить стальные нотки или жесткость крупного хищника: – Хорошо, Борис Борисович. До встречи! Послышался щелчок, я положил трубку, постоял минуту, обдумывая, вышел в коридор. Курильщики уже загасили сигареты. Тем более что из-за двери раздавался требовательный кашель Бронштейна. Все наблюдали за моим приближением, Белович снова заговорил первым: – Что-то случилось? У вас такое лицо… – Звонил Косиновский. – Тот самый? Олигарх? – Да. Он насторожился, снял очки, протер и быстро водрузил на переносицу несколько суетливым движением издерганного интеллигента. Глаза его вперили сквозь стекла острый взгляд в мое лицо. – Что ему понадобилось? – Ума не приложу. Узнаю при встрече. Но вроде бы хочет вложить деньги в какое-то дело, что принесет пользу и нам. Лысенко соскочил с подоконника, навис надо мной, огромный, как дерево: – Борис Борисович! От Косиновского нельзя брать ни копейки! Это такая акула, такая… – Мы не берем, – терпеливо заверил я. – Он хочет вложить во что-то, близкое нам по духу. – Тогда зачем обращается к нам? За советом? Мы хреновые советчики в бизнесе. Пусть вкладывает. Или не вкладывает. Я пожал плечами. – Возможно, он сам ждет от нас помощи. Но давайте обойдемся без догадок. Встретимся, все станет ясно.
На другой день, ближе к концу, Юлия доложила о прибытии Косиновского. Я послал Беловича в коридор, чтобы позагонял в кабинеты любопытных, а то как в зверинце, опозорят нашу железную партию, прямо демократы какие-то, а в кабинет тут же вломился с самым решительным и весьма подозрительным видом Лукошин. Взгляд говорит яснее ясного, что за мной тоже нужен глаз да глаз, вдруг да поведу какие-то сепаратные переговоры с врагом, а олигархи – все враги, кровопийцы, сволочи, что сумели украсть больше, чем мы. Юлия распахнула дверь, вошел мужчина средних лет и среднего роста, даже костюм выглядит средним, хотя, конечно, знатоки скажут, что пошит из чего-то особого и лучшим модельером. – Господин Косиновский? – спросил я. – Прошу садиться. Это наш очень даже ценный сотрудник, господин Лукошин. Косиновский кивнул, улыбка скользнула по его европейскому лицу. – Да-да, заместитель по вопросам безопасности. Внештатный, разумеется. Он опустился в кресло, уверенный в себе, загорелый, костюм в самом деле хорош, не кричит о богатстве хозяина, но и не маскирует под простого служащего. Лицо спокойное, в глазах интерес и дружелюбие, совсем не то выражение на лице Лукошина, не любит, когда называют его должность и его внештатное хобби. – Я не отниму у вас много времени, – сказал Косиновский. – Сейчас очень напряженная пора, понимаю. Я, знаете ли, с детства был помешан на древней истории, в институте немало наломал копий в спорах о происхождении Рюрика… Лукошин проговорил раздраженным голосом: – А что тут спорить? Он был славянин, ясно. Косиновский мягко улыбнулся. – Это ясно не всем. – Всем разумным, – отрезал Лукошин еще раздраженнее. – Вы, господин Косиновский, наверняка считаете его немцем, а то и евреем? Косиновский позволил себе слегка приподнять брови. – Немцем еще понятно, но почему евреем? – Да фамилия у вас… какая-то… Я поморщился, Лукошин слишком уж в лоб старается раскачать олигарха, пробить невозмутимость, хотел вмешаться, но Косиновский ответил с той же мягкой улыбкой: – Мои предки родом с Украины. Когда-то, еще до Хмельницкого, было всенародное восстание против поляков под командованием гетмана Косиновского… Лукошин подумал, кивнул: – Что-то слышал. Тогда евреев всех повырезали, да? – Да, – подтвердил Косиновский. – Иезуитов, евреев, почти всех поляков… да и своих тоже резали, тогда демократией и не пахло. У меня такое предложение, господин Зброяр… Теперь он обращался непосредственно ко мне, игнорируя Лукошина, я принял вид полнейшего внимания, сказал вежливо: – Да-да, слушаю вас. – Почему бы, – сказал он с явным удовольствием, чувствовалось, что заговорил о любимом, более приятном, чем всего-навсего делать деньги, – почему бы не снять хороший исторический фильм о Рюрике? При наших мизерных бюджетах такой фильм можно снять за миллион долларов! Я охотно вложу десять, а если очень понадобится, то и больше. Очень уж хочется увидеть детскую мечту осуществленной! Разве добиваемся высот и зарабатываем много денег не для осуществления своих мечтаний?.. Лукошин молчал, зыркал исподлобья, я сказал осторожно: – О Рюрике материалов много, выбирать есть из чего. Но все они противоречат друг другу. Достаточно сказать, что нет единства даже в его происхождении, а это в данном случае крайне важно… Он кивнул, подхватил: – Что нам на руку, верно? – Верно, – согласился я. – Вы уже догадываетесь, что я хочу предложить? – Если вы пришли к нам, – сказал я, – уже зная программу нашей партии, то да, догадываюсь. Он слегка наклонился вперед, вперив в меня взгляд острых серых глаз цвета закаленной стали. – Вы знаете, что такие наглядные средства, как фильмы, телесериалы и песни… даже частушки… воздействуют на аудиторию лучше, чем самые умные речи или умело составленные отчеты. |