Книга Авантюристы его величества, страница 7 – Вадим Хитров

16 декабря 1882 года. Петербург

Вестей от Рогожкина не было, Судейкин не выдержал и поехал на Лиговку.

- Легки на помине, - почти радостно встретил его Рогожкин, - тихо было, а вот зашевелились только что, я уже хотел за вами посылать.

Вскоре из подъезда вышла Бабичева и направилась в близлежащую аптеку. Судейкин незаметно зашел за Бабичевой и встал прямо за ее спиной.

Бабичева попросила средство от головной боли и стала ждать, пока провизор изготовит порошки.

- Здравствуйте, Ирина Михайловна, не оборачивайтесь. Зачем вы здесь? - тихо спросил Судейкин.

Бабичева чуть передернула плечами.

- Спокойно.

- У Дейча разыгралась страшная мигрень. Он не выдерживает таких скачков атмосферного давления.

- Да, в Петербурге это обычное явление, однако я хотел знать, отчего приехали именно вы?

- Они никак не могли решить. Потом придумали легенду про офицера и его жену. Такая пара не вызывает подозрений. Оружие уже в Петербурге, мы уезжаем послезавтра. Но это только часть оружия, если все пройдет нормально, то офицер снова поедет в Петербург в отпуск.

- Оружие на квартире?

- Нет, его привезут завтра утром.

- Хорошо. Будьте совершенно спокойны. Я абсолютно контролирую ситуацию. Поняли? Абсолютно! - Судейкин говорил тихо, но очень внятно.

- Хорошо, - прошептала Бабичева.

- Выполняйте все указания Дейча и остальных. Ваша операция пройдет вполне успешно. Брать мы их будем не теперь. Если это возможно, то необходимо узнать, где склад и источник поставок. Но будьте крайне осторожны, особенно опасайтесь Вакулич, это та, что встречала вас на вокзале.

- Хорошо, - повторила Бабичева.

- Я ушел. Все будет хорошо.

Бабичева получила лекарство, обернулась, в аптеке никого не было.

20 декабря 1882 года. Петербург

Дергаев нашел в тайнике записку.

Ему было велено переодеться извозчиком и в девять утра взять пассажира на углу Невского и Большой Морской.

В точно указанное время в крытую пролетку Дергаева сел человек, закутанный в длинный плащ. Шляпа и шарф почти скрывали его лицо.

- Езжайте на Васильевский и не оборачивайтесь, - произнес голос со специфическим акцентом.

- Такада, к чему этот маскарад?

- Не произносите мое имя, за мной следят, да и за вами тоже.

- С чего вы взяли?

- Вы не единственный, кто нам помогает. Вам надо уехать.

- Куда?

- Куда хотите. В Европу. Сможете?

- Я-то смогу, а вот как быть с женой?

- Пока что вам надо спасать себя, а жена сможет приехать потом.

- Для выезда надо иметь не только документы. Вы меня понимаете?

- Мы вас неплохо финансировали.

- Неплохо для жизни здесь.

- Хорошо, но деньги надо заработать.

- Каким образом?

- Судейкин.

- Упаси боже.

- Отказываетесь?

- Судейкин - это фигура.

- Торгуетесь?

- Опасаюсь.

- Судейкин стал очень опасен для нас всех, поэтому выделяемая сумма обеспечит вам приличествующее существование в любой стране. Насколько мне известно, «Народная Воля» тоже приговорила подполковника. Это нам на руку. Товарищи по борьбе относятся к вам неоднозначно, подозревая в неформальных связях с охранкой, вот и реабилитируйтесь. И потом, вы прекрасно знаете, что если началась слежка, то ничего хорошего ждать не приходится.

- Да, знаю. Значит, что-то накопали.

- Это очевидно, я тоже покидаю Россию. Вы согласны выполнить эту миссию?

- Хорошо. Но только я скроюсь сразу, поэтому деньги вперед.

- Деньги будут положены на известный вам счет в Цюрихе, как только все подтвердится.

- Не доверяете? А почему я должен вам доверять?

- Потому что до сих пор живы. Вы удивительный субъект, Дергаев, вам не доверяет никто!

В этот момент путь коляске Дергаева перегородила невесть откуда взявшаяся телега. Он остановился и некоторое время препирался с деревенским мужиком, хозяином телеги. Наконец они разъехались.

- Ладно, будем считать, что договорились, - буркнул Дергаев.

Ответа не последовало. Он обернулся. Такада испарился.

Как и обещал Судейкин, оружие благополучно прибыло в Киев. Господа революционеры испытывали по этому поводу необычайное воодушевление. Бабичеву превозносили до небес, называя не иначе, как «наша Жанна Д'Арк». Гаккель же получил статус «проверенного в деле товарища». Правда, в устах Вакулич эта фраза звучала несколько двусмысленно. Спешно готовилась к отправке вторая партия.

Гаккель тем временем пытался разыскать истинных организаторов поставок оружия. Однако его продолжали держать несколько в стороне.

Филеры Рогожкина вели постоянное наблюдение за Вакулич. Ираида Вакулич, несмотря на то, что была особой энергичной и обладала мужской хваткой, в то же время старалась вести себя с опаской. Но как бы осторожна она ни была, все же некоторые контакты удалось зафиксировать. Рапорты регулярно ложились на стол Судейкину и были один интереснее другого. Особенный интерес вызвали два, поступившие от разных служб.

20 января 1883 года. Управление декретной полиции

Судейкин вызвал Рогожкина и ротмистра Панаева, отвечающего за надзор над иностранцами.

- Добрый день, господа, - приветствовал Судейкин их в своем кабинете.

Вошедшие поздоровались.

- Присаживайтесь. Вызвал я вас вот по какому поводу. Вот рапорт вашей службы, Андрей Венедиктович, в нем говорится, что господин Иши Такада встречался с некоей молодой особой. Приведено описание женщины. Расскажите, кто такой Иши Такада?

- Что сказать, Такада - студент университета. Ни в чем подозрительном не замечен.

- Тогда почему он удостоился вашего внимания?

- Он подвизается при японской миссии.

- Студент?!

- Утверждается, что многие сотрудники миссии не владеют русским языком и пользуются услугами Такады как переводчика.

- Такада хорошо говорит по-русски?

- Да, весьма сносно, с акцентом, конечно, но приемлемо.

- Вы сами верите, что дипломат может быть направлен в иностранное государство без знания языка этого государства?

- Потому и следим.

- Понятно. Теперь ваше донесение, Игнатий Васильевич. В нем говорится, что ваши люди зафиксировали контакт Вакулич с неким молодым человеком монголоидной внешности. Приведено описание молодого человека. Не об одном ли и том же вы рапортуете, господа?