Онлайн книга «Последний рассвет»
|
— Зотайдо Шиничиро из Ампаруа, самурай. Имя ни о чём сотнику не сказало — род Зотайдо в этих краях не был известен. Макото следил испытующим взглядом, пробовал угадать, в самом ли деле этот парень кто-то значимый. В ушах Шиничиро, чуть прикрытых засаленными волнистыми волосами, поблёскивали золотые серёжки. На припухших красноватых мочках темнели крохотные сгустки крови — уши проколоты недавно. Подбородок — небритый много дней, лицо осунувшееся, плутоватое. Одежда на нём — шёлковая, недешёвая, разрисованная летними пейзажами, украшенная орнаментами ярко-красных и сине-серебристых лотосов… но не по фигуре — на размер больше. Из имущества — лишь бива в кожаном футляре и никакого оружия на поясе. Ну и «самурай»! — Слушаю, — повторил Шини, прервав затянувшуюся тишину. И, подождав немного, с видом лидера шайки резко и громко бросил: — Быстро! Макото вздрогнул. Набрав в лёгкие теплеющего воздуха, начал излагать. Комендант замка Тохара предлагал шайке разбойников оставить в покое здешнюю рыбацкую нищету и пошарить по тылам Ёсисады — обозы Белого Тигра везли немало драгоценностей, награбленных в землях Токугавы. Выслушивая сотника, Шини сидел неподвижно, поджав под себя ноги, а затем, придвинувшись к Макото, ответил: — Дело серьёзное, одним не решить. Из полуоткрытого окна прямо на серую тростниковую циновку, вытащенную Масаши на середину помещения, лился бледно-жёлтый свет — эстетично освещал скияки, глубокую чашку с варённым в сое шпинатом, и придавал икре сельди в сладком маслянистом маринаде цвет лепестка цветущей сакуры. — Э-э, Хау!.. — протяжно позвал Шиничиро, задрав и повернув голову. — Пить-то нечего! Откуда-то из-за ширмы послышалось ворчание, бульканье, и в проёме между раздвинувшихся фусума возник пузатый парень с глиняным кувшином, от него воняло крепким саке. — Такисиро, поди позови… — распорядился Шини. Хаору ретировался. Вскоре с огромной охапкой дров в дома «главной цитадели» размашисто вошёл Бодзу, а следом заглянула Каори. Предложение коменданта заслуживало внимания и требовало немедленного ответа, но в отсутствии Кагасиро, главаря банды, такие вопросы решить было нельзя. Каори не осмелилась взять на себя ответственность за перемену покровителя и снова послала Хаору вон — отыскать и привести отдыхавшего после недельной скачки Асахару. Сквозь холодную вечернюю дымку смутно проступала гора. По её пологому бело-серому южному склону сплошным пушистым покрывалом спускался кипарисовый лес. Где-то там, в чащобе, в безмятежности и покое благочинно отправляли вечерний ритуал синтоистские монахи. В сгущающемся малиновом сумраке слышался едва уловимый тонкий перестук бронзовых колокольцев. В тёплом полумраке хижины появился Асахара и что-то шепнул Каори, та многозначительно глянула на Шиничиро и взмахом руки отправила подальше. — Нужно отвечать немедленно, болваны! — со двора донёсся знакомый женский голос. И пусть он охрип, ослаб, но Шиничиро поёжился, беспокойно переглянувшись с Асахарой. Бодзу тяжело вздохнул, потупив по-детски добрый взгляд, Хаору резко выскочил из комнаты, только Масаши выглядел беззаботно и радостно. Услышав недовольный усталый голос раздражённой гостьи, которая только что вошла, хлопнув дверью, мальчишка оживлённо объявил: — Нинтоку Суа снова у нас! Высокая крепкая, вся в дорогом ярко-синем, гостья внятно и веско поправила Масаши: — Ёсида Суа, леди Коридвен… Молитесь, что я нашла ваше логово прежде, чем сюда нагрянули Ига! Кто за старшего? Ты, Асахара? Разноглазый убийца помотал головой. — Я, — с вызовом сказала маленькая разбойница. — А что? — Опять ты, — поморщилась Суа. — Каори, кажется?.. Кто за тебя будет выставлять дозорных, недотёпа?! Чем вы тут занимались? — Так это, — помялся Бодзу, — перебиваемся помаленьку… Саюке ждали… — Где она? — На Идзу. Хе-хе… Змея спасает. — Отозвался Асахара. — Рыжего… — Слушайте! — возвысила голос Суа. — Я теперь владелица корабля комодзинов и глава нового клана. Я принимаю вас в свой клан и требую верности. Обещаю покровительство. Кто против — может уходить, но там, за оградой, несколько сотен синоби Ига, союзных Оде и служащих императору Гонара. Вопросы? Разбойники, застигнутые новостью врасплох, нерешительно мялись. Первым опомнился Асахара. — Как мы теперь называемся, госпожа? — «Пылающий рассвет». * * * Горы на востоке в ночи иссиня-чёрные, но вот позади них забрезжил слабый свет, чуть тронул розовым оттенком лесистые заснеженные склоны, разлился по небу, всё холодней, серее, гуще, и, наконец, оставшийся пред самым утром сумрак уплыл, сливаясь с непроглядной мглой, на запад. Над тихим долом потянулись долгие лиловые шлейфы, в которых пряталась от Лика Светлого богини солнца истаявшая ночь. Окрестные холмы порозовели, а на небе уж становилось меньше звёзд, и с каждой минутой окружающий мир делался ярче. В одной из гёка прибрежного посёлка скрывался Шиничиро. Сон был тревожным, и юноша поутру ощущал разбитость. Плохое настроение нередко сопровождалось тягой к сумасбродным поступкам, и сейчас хотелось как-нибудь набедокурить, ради ощущения полноты бытия. Друг Хаору, который бесстрашно остался в «цитадели», поскольку Суа не могла помнить в лицо сообщника Шиничиро, ещё с вечера побывал в селении и рассказал Шини обо всём, что тот пропустил. Рассказал и о том, как по настоянию Асахары и Бодзу вся бывшая шайка Рыжего Змея уговаривала новую госпожу выручать Тэнгу и Саюке, и что Суа согласилась, и что назавтра решено отплыть. Шиничиро как-то не очень улыбалось оставаться одному среди чужих и незнакомых, и мало-помалу в голове обретала права тягостная мысль о неотвратимости примирения с этой злюкой. Поэтому Шиничиро не стал бороться с собой на сон грядущий и оставил окончательное решение на завтра. Юный Зотайдо поверить не мог: сестра императора предала! И весь отряд Кагасиро теперь на стороне врага. Что и неудивительно, ведь Рыжего Змея упёк в каменоломни ярый апологет императора Тоды. Такова благодарность подлеца Мотохайдуса! Да, с подобным «покровителем» и врага не надо! Что теперь? А теперь они целиком во власти мятежной принцессы… Над Ацуми висела удивительная тишина. В неподвижном холодном воздухе слышалось только негромкое сухое потрескивание. Серый дым, тонкими струями выходивший из-под крыш, плыл в долину и стлался низко над вершинами деревьев. Отдав сонному охраннику своего скакуна, Шиничиро пригрозил, чтоб не смел проговориться, кто привёл Уму, а то Бодзу пересчитает ему кости. Снаружи «цитадели» была устроена выгородка для лошадей, и в ней же навалены охапки рисовой соломы, которой проголодавшийся Ума тут же с аппетитом захрустел. На соломе вповалку спали новоявленные родичи по клану Суа. Но Шини одновременно и кололось, и не терпелось, и он решил сокращать дистанцию между ним и ею шаг за шагом, как боги стёжку пошатают — на глазах приятеля через энгаву он направился в хижину, к теплу печи. |