Книга Директория. Колчак. Интервенты, страница 26 – Василий Болдырев

Слухи со всех сторон: явный саботаж и агитация против Всероссийского правительства. Слухи о переворотах в чисто мексиканском стиле.

Вынужденное бездействие правительства, конечно, нервирует всех бесконечно. Страх перед переворотом и угроза диктатуры, видимо, сбили с толку и Виноградова. Он тоже во власти тревожных слухов.

Посетил отряд Красильникова. Заметил крупные непорядки. Кричали «ура».

Омск. Вагон. 19 октября

Розанов сообщил мне, что в городе ходит слух, что в меня бросали бомбу. Остается одно – сказать, что слухи о покушении сильно преувеличены. Конечно, они такой же вздор, как и все другие слухи.

У Розанова целый вечер просидели вожди здешних кадетов. Они считают авторитет Всероссийского правительства безнадежно погибшим из-за слабости и бездействия. Забыли только добавить, что они же всемерно этому помогают.

Главари из Административного совета будто бы повсюду трубят о своей над нами победе и что, ввиду нашей слабости, им даже не придется прибегать к получившим здесь распространение мексиканским способам устранения.

В 11 часов у меня была японская миссия с подполковником Микке во главе; хитрят⁷², приехали за информацией. Держатся независимо, но почтительно. Это первые настоящие солдаты из иностранцев.

Вскоре приехал адъютант Авксентьева просить для выслушания доклада министра внутренних дел С.С. Старынкевича. Дело касалось генерала Белова, о котором ходят тоже фантастические слухи и который является чуть ли не злым гением Сибири, но, благодаря тонкой и умной политике, не только держится, но и властвует, по крайней мере, в сибирских военных кругах.

Старынкевич тоже болен страхом переворота. С кем этот почтенный министр – указать трудно. Со стороны эсеровской части Директории отношение к нему чрезвычайно предубежденное.

Слушали потом прибывшего первый раз на заседание Директории П.В. Вологодского. Довольно невзрачен по внешнему виду, не ярок и по содержанию. Просто сер. Сообщил факты, более или менее уже известные.

По сообщению Вологодского, японские представители присутствие их войск на станциях Сибирской железнодорожной магистрали объясняют приказом микадо: «поддержать порядок в Сибири, охваченной большевистским движением». А американский корреспондент, наоборот, заявил ему, что общественное мнение Америки удивляется, почему русская интеллигенция ведет борьбу с такой передовой партией, как большевики, – в силу чего будто бы Вологодский должен был познакомить своего собеседника с «ролью и поведением большевиков».

Вологодский очень много распространялся об обещаниях, будто бы данных ему французским представителем Реньо относительно займа Сибирскому правительству, который с цифры 180–200 миллионов франков возрос в конце концов до миллиарда! Симпатии Вологодского на стороне Англии, Франции и Италии. В действиях Америки и Японии он видит корыстные цели. Реальным результатом, достигнутым Вологодским, была ликвидация второго Сибирского правительства, выделенного той же Сибирской областной думой, так называемого правительства Дербера – Лаврова⁷³, осевшего во Владивостоке, и некоторый компромисс с Хорватом – «временным правителем» на Дальнем Востоке, находившимся также во Владивостоке.

После информации, которая, полагаю, умышленно обрисовала довольно пренебрежительное будто бы отношение к нам союзников⁷⁴, определенно я понял только одно: что при решении вопроса о Дальнем Востоке приходится считаться с Хорватом. У него прочные связи и в политическом и экономическом мире, особенно среди японцев и китайцев.

Коснулись затем нашего больного вопроса о взаимоотношениях с Сибирским правительством.

Вологодский отнекивался, что он еще не дал себе точного отчета в этом вопросе. Спросил, между прочим, как мы отнеслись бы к сохранению его в роли председателя Сибирского совета министров.

Я высказался совершенно отрицательно, указав, как невыгодна для всех нас эта неопределенность положения с Сибирским советом министров.

«Так вы хотите, чтобы совет министров Временного Сибирского правительства был стерт?» – осторожно спросил меня Вологодский.

Я ответил: «Нет, зачем же стерт – пусть он сам распустится».

Ответ по этому вопросу сибиряки дадут в понедельник.

В вагоне меня ждал приехавший с Вологодским министр путей сообщения инженер Степаненко с телеграммой генерала Дитерихса, крайне бестактной в отношении и Сибирского и Всероссийского правительств.

Телеграммой этой признавалась не соответствовавшей обстоятельствам момента введенная Временным Сибирским правительством сдельная плата для железнодорожников, причем министру путей сообщения, наиболее заинтересованному в этом вопросе, не было сообщено даже содержание телеграммы.

Я немедленно телеграфировал генералу Сыровому об отмене его распоряжения.

Вечером два раза прибегал ротмистр С. из Ставки предупредить, что мы в сетях интриги и заговоров, предлагал усилить охрану и тоже явно намекал на измену Белова.

Не знаю, что им руководит, – он слишком близок к генералу Андогскому⁷⁵, а этот последний к министру Михайлову.

Омск. 20 октября

Перебрался на новоселье. После тесного вагона – простор огромных и, к сожалению, пока еще холодных комнат. Оба адъютанта и В.Г. Шмелинг⁷⁶ будут жить со мной.

С утра обычные доклады.

От генерала Иванова-Ринова две важные телеграммы: одна – с ориентировкой относительно Дальнего Востока, подтверждающая, что японцы попросту оккупируют нас; другая – с организационными данными в связи с положением на Дальнем Востоке.

Был Белов. Около его имени все больше и больше наматывается клубок слухов и сплетен. Инстинктивно как-то многому не верю и думаю, что многое идет из военно-академической кухни.

Кстати, Белов сообщил мне о проекте Андогского сделаться магистром ордена офицеров Генерального штаба, конечно провалившемся. Чего только не выдумает безделье!

В моей ставке тоже немало интриганов. Розанову будет нелегко все это уладить.

В 11 часов 30 минут вместе с Вологодским говорили по прямому проводу с Владивостоком. Иванов-Ринов докладывал о необходимости немедленного создания на Дальнем Востоке должности чрезвычайного комиссара с помощником по военной части. Кандидатами, видимо под давлением местных влияний, выдвинул на первый пост Хорвата, на второй – генерала Флуга.

Вечернее заседание: обычное бесплодие, провел лишь постановление о размещении находившихся в Сибири военнопленных.

Омск. 21 октября

Прибыл английский генерал Нокс. После встречи на станции Ветка Нокс и сэр Ч. Элиот⁷⁷ прибыли в штаб Сибирской армии, где я их и приветствовал. В штаб приехал и Авксентьев.

С Ноксом прибыл П.П. Родзянко, племянник председателя последней Государственной думы, он на службе в английских войсках.