Книга Останься со мной, страница 84 – Дженнифер Ли Арментроут

Так что да, я понимала, почему сижу на кровати Джекса, не в силах спуститься в гостиную и посмотреть друзьям в глаза. Я решила остаться здесь, в окружении запаха одеколона Джекса и воспоминаний обо всех ужасных вещах, которыми мы занимались на этой кровати, на полу и даже в ванной.

Ага, я решила остаться здесь навсегда. План был вполне выполнимым. Может, мне даже удастся уговорить Джекса приносить мне еду хотя бы пару раз в день. Если так, все будет еще лучше.

– Калла?

Я подняла голову и, выпрямившись, повернулась к открывшейся двери. На пороге стояла Тереза. Она была не одна. Позади нее маячила Эвери.

– Джекс разрешил нам подняться, – объяснила Эвери, и Тереза шире открыла дверь, толкнув ее бедром. – Так что мы не сами к тебе ворвались.

Само собой, это все Джекс. Кажется, я тут уже довольно давно сижу.

– Простите, – сказала я, разглядывая свои ноги. – Совсем забыла о времени.

– Мы понимаем. Ночка у тебя выдалась совершенно безумная, – тихо сказала Эвери.

Тереза вошла в комнату и села рядом со мной на кровать.

– Судя по всему, жизнь у тебя тоже безумная.

Я поморщилась.

Эвери многозначительно посмотрела на Терезу, но та не обратила на это внимания.

– Ты ведь прячешься здесь, – сказала она.

У меня дрогнули губы, и от этого мне стало больно. Когда чуть раньше я посмотрела в зеркало, оказалось, что у меня на скуле расплывается синяк, а нижняя губа справа рассечена.

– Это так очевидно?

– Вроде того, – пожала плечами Тереза.

Я глубоко вздохнула. Раз уж спрятаться не получилось, нужно было собраться с силами. Выходило паршиво.

– Простите, девчонки. Знаю, я наврала вам с три короба, хотя у меня не было на то причины.

Тереза наклонила голову набок, а Эвери подошла ближе и встала возле кровати, теребя браслет на левом запястье.

– Так… ты родилась не в Шепердстауне, нет?

Сгорая со стыда, я покачала головой. Я не чувствовала себя так с шести лет, когда бросила жвачку в волосы девочке, которая готовилась выйти на сцену прямо передо мной. Тогда я вовсе не собиралась бросать ее в копну каштановых локонов, но моя сумасшедшая мамаша стояла прямо возле сцены и когда обнаружила, что я до сих пор не выплюнула жвачку, вытаращенными глазами посмотрела на меня. И я запаниковала.

– Я живу в Шеперде с восемнадцати лет. Если честно, только его я и считаю своим домом, – сказала я, глядя на Терезу. Она не спускала с меня глаз. – Я знаю, это не оправдывает мою ложь, но я просто… Я просто давно не считала это место домом. Уже очень и очень давно.

Тереза медленно кивнула.

– А помнишь, однажды ты сказала, что едешь домой на каникулы? Судя по тому, что я услышала, ты не появлялась здесь уже несколько лет.

– Тогда я не поехала домой. – Я покраснела. – Я просто поселилась в отеле.

Тереза нахмурилась.

Глаза Эвери расширились от сочувствия.

– О, Калла…

– Я понимаю, это звучит глупо. Честно говоря, я сделала так, просто потому что хотелось ненадолго уехать, а других вариантов не было. Мне даже понравилось. И я понимаю, что чудовищно солгала, сказав о смерти моей мамы. Вы все, наверное, считаете меня ужасным человеком.

– Вообще-то нет. – Тереза повернулась ко мне и вытянула ногу, которую сначала повредила во время занятий танцами, а затем повредила еще больше, когда парень ее соседки по комнате толкнул ее, навсегда уничтожив все мечты профессионально заниматься танцами в элитной балетной школе. – Калла, я не знаю, почему ты решила не рассказывать нам о своей маме и о жизни здесь, но по тому, что мы узнали за последние пару часов, я вижу, что у тебя были на то причины.

– Мы все прекрасно понимаем, – подтвердила Эвери, и я почувствовала, как в груди у меня затеплилась надежда.

Тереза слегка толкнула меня коленом.

– Но, надеюсь, и ты понимаешь, что, каким бы ни было твое прошлое и вообще что угодно, не будем тебя осуждать. Ты можешь нам все рассказать.

– Не сомневайся, – добавила Эвери. – Мы последние, кто будет осуждать тебя.

Я посмотрела на подруг, а они обменялись взглядом, который я не совсем поняла. Затем Эвери присела по другую сторону от меня и нервно заправила за ухо прядь рыжих волос.

Потом она глубоко вздохнула, еще раз взглянула на Терезу и посмотрела на меня. Внутри меня все сжалось. Я поняла, что она хочет рассказать что-то важное. Это было написано на ее побледневшем лице.

– Несколько лет назад я пошла на вечеринку, которую устроил парень немного старше меня. Он показался мне милым, и я стала кокетничать с ним, но потом все вышло из-под контроля. Случилась ужасная вещь.

О нет. Я уже догадывалась, к чему все это ведет, поэтому взяла ее за руку.

Эвери сжала губы. Было видно, что она готовится сказать что-то страшное – страшнее всего того, в чем я должна была признаться.

– Он меня изнасиловал, – сказала она настолько тихо, что я едва ее расслышала, и моя грудь сжалась от боли. – Я все сделала правильно. Сначала. Рассказала родителям, сообщила в полицию. Но наши родители дружили и состояли в одном загородном клубе, так что его родители предложили моим огромные деньги, надеясь купить мое молчание. К тому же в тот же вечер была сделана фотография, на которой я сидела у него на коленях и пила алкоголь. Мои родители больше переживали о том, что обо мне скажут, чем о том, что он со мной сделал. Так что я согласилась. Я взяла деньги. Калла, это терзало меня не один год. Я чувствовала себя ничтожеством.

Когда Эвери медленно отняла руку и сняла браслет, на моих глазах выступили слезы. Она повернула руку ладонью вверх, и у меня перехватило дыхание. Лучше бы я этого не видела. Там на запястье был шрам. И я поняла, что он означает.

Эвери слабо улыбнулась.

– Это еще не худшее. Так как я не выдвинула обвинений, тот парень продолжал делать то же самое.

– Господи, – выдохнула я, мечтая ее обнять. – Дорогая, ты не виновата в том, как он поступил с тобой и другими девушками.

– Я понимаю. – Улыбка Эвери стала чуть шире. – Я понимаю, но все равно чувствую свою ответственность. И сейчас я рассказываю тебе об этом, потому что я долгие годы держала это в себе. Когда я встретила Кэма, мне потребовалось много времени, чтобы раскрыться ему и сказать правду. Я чуть не потеряла его из-за этого. – Она снова вздохнула. – В чем смысл? Мне стыдно, что я пыталась покончить с собой и послушалась своих родителей, но я поняла главное – в этом мне помогла терапия, – я знаю, почему себя так вела. Но желание сохранить тяжелый секрет не делает ни плохим человеком, ни плохим другом.

– Нет, – прошептала я, сдерживая слезы, – ты не плохой человек.

Тереза неловко кашлянула. Когда она заговорила, напряженный звук ее голоса заставил меня снова замереть.