Онлайн книга «Гектор Сервадак»
— Ничего вам не грозит, Исаак; повторяю, мы за все заплатим. — Заплатите… наличными? — Наличными. — Поймите, господин губернатор, — продолжал Исаак Хаккабут, — что я не могу отпускать товары в кредит… Капитан Сервадак по своему обыкновению не прерывал его, желая изучить этого скрягу как можно лучше. Обрадованный его молчанием, Исаак стал ныть пуще прежнего: — Я полагаю… да… я думаю… ведь на Теплой Земле есть весьма почтенные особы… то есть вполне платежеспособные… граф Тимашев… наконец, сам господин губернатор… Гектору Сервадаку на секунду захотелось дать ему хорошего пинка. — Вы сами понимаете… — слащаво тянул Исаак Хаккабут, — если бы я поверил в кредит одному, мне было бы затруднительно… отказать другому. Это вызвало бы неприятные объяснения… и я полагаю, что лучше… не давать в долг никому. — Я тоже так думаю, — ответил Гектор Сервадак. — Ах, — подхватил Исаак, — я счастлив, что господин губернатор разделяет мое мнение. Вот что значит правильно понимать торговое дело. Осмелюсь спросить у господина губернатора, какими деньгами он будет расплачиваться? — Золотом, серебром, медью, а когда звонкой монеты не хватит, банковыми билетами… — Ассигнациями! — воскликнул Исаак Хаккабут. — Этого-то я и опасался! — Разве вы не доверяете банкам Франции, Англии и России? — Ах, господин губернатор!.. Только благородные металлы золото и серебро… имеют подлинную ценность! — Так я же сказал вам, почтенный Исаак, — возразил капитан Сервадак самым любезным тоном, — что вам заплатят золотом и серебром, имеющим хождение на Земле. — Золотом, золотом! — живо поддакнул Исаак. — Это лучшая монета на свете! — Золотом, главным образом золотом, почтенный Исаак, именно золотом богаче всего Галлия, золотом русским, английским и французским. — О, милое золото! — прошептал Исаак, с нежностью повторяя это слово, столь высоко чтимое на всем свете. Собираясь уходить, капитан Сервадак сказал: — Итак, решено, почтенный Исаак, до завтра. Исаак Хаккабут подошел к нему. — Разрешит ли мне господин губернатор задать еще один, последний вопрос? — спросил он. — Задавайте. — Имею ли я право назначать… за свои товары… те цены, какие захочу? — Почтенный Хаккабут, — спокойно ответил капитан Сервадак, — я имел бы право установить твердые цены, но не стану применять подобных революционных методов. Вы назначите за свои товары обычные розничные цены Европы, вот и все. — Помилосердствуйте, господин губернатор! — возопил Исаак, задетый за живое. — Вы лишаете меня законного барыша!.. Это же против всяких правил коммерции… Я вправе распоряжаться рынком, раз я владею всеми товарами… Поистине, это значит обобрать меня до нитки! — Вы продадите товары по европейским ценам, — невозмутимо повторил капитан Сервадак. — Как? Ведь я мог бы здесь нажиться… — Именно в этом я и хочу вам помешать! — Но подобного случая никогда больше не представится… — Для того чтобы ограбить ваших ближних, почтенный Исаак? Право же, я огорчен за вас… Но не забывайте, что в интересах колонии я имел бы право по своему усмотрению распорядиться вашими запасами… — Распоряжаться тем, что мне принадлежит по закону, перед лицом всевышнего! — Да, почтенный Исаак, — отвечал капитан, — но объяснять вам эту простую истину — напрасная потеря времени. Подчинитесь тому, что вам приказано, и будьте еще довольны, что получаете за товары хоть какую-то цену, когда их могли бы у вас просто отнять. Исаак Хаккабут принялся было снова за свои жалобы, но капитан Сервадак, оборвав его, удалился со следующими словами: — По европейским ценам, почтенный Исаак, по европейским ценам! Исаак провел остаток дня, неистово ругая губернатора и всю галлийскую колонию, осмелившихся навязывать ему твердые цены, словно в худшие времена революции. И, казалось, несколько утешился лишь после следующего рассуждения, которому, несомненно, придавал какой-то особый смысл. — Ну, погодите, нечестивые! Так и быть, примирюсь с вашими европейскими ценами. А все-таки я выгадаю на этом больше, чем вы думаете. На следующий день, 16 ноября, капитан Сервадак, желая лично проверить, как будет выполнен его приказ, явился на тартану с раннего утра в сопровождении Бен-Зуфа и двух русских матросов. — Эй, Элеазар! — крикнул Бен-Зуф. — Как поживаешь, старый плут? — Вы очень любезны, господин Бен-Зуф, — отозвался Исаак. — Стало быть, ты уступишь нам по дружбе кое-какие припасы? — Да… по дружбе… только за плату… — По европейским ценам, — прибавил капитан Сервадак. — Ладно уж, ладно! — продолжал Бен-Зуф. — Скоро ты у нас попляшешь! — Что вам нужно? — вздохнул Исаак Хаккабут. — На сей раз, — ответил Бен-Зуф, — нам нужен кофе, табак и сахар, по десятку килограммов каждого товара. Только смотри, чтобы все было лучшего качества, не то берегись, несдобровать твоим старым костям. Меня не проведешь, ведь я назначен с нынешнего дня капралом интендантской службы! — А я думал, что вы адъютант генерал-губернатора? — удивился Исаак. — Верно, Кайафа, на больших парадах я адъютант, а когда иду на рынок, так я капрал. Поторопись, не теряй времени даром. — Вы сказали, господин Бен-Зуф, десять кило кофе, десять кило сахару и десять кило табаку? Тут Исаак Хаккабут покинул каюту, спустился в трюм «Ганзы» и вскоре вернулся с десятью пачками табаку французской марки, в аккуратных обертках с акцизной печатью, весом в один килограмм каждая. — Вот десять килограммов табаку, — сказал он. — По двенадцать франков килограмм, всего сто двадцать франков. Бен-Зуф собирался было уплатить назначенную цену, но капитан Сервадак остановил его: — Минутку, Бен-Зуф. Надо проверить, точен ли вес. — Ваша правда, господин капитан. — Зачем это, — возразил Исаак Хаккабут. — Вы же видите, обертка на пакетах не тронута и вес на ней указан. — Все равно надо проверить, почтенный Исаак! — заявил капитан Сервадак тоном, не допускавшим возражений. — Ну, старина, тащи свой безмен! — сказал Бен-Зуф. Исаак пошел за безменом и, принеся его, подвесил на крючок пачку табаку весом в килограмм. — Mein Gott! [16] — вскричал он в ужасе. И действительно, было от чего прийти в ужас. |