Книга Кто не спрятался, страница 62 – Клер Макинтош

«За сколькими из вас следят? И узнаете ли вы об этом?»

Театр на Руперт-стрит вовсе не похож на театр. В пабе рядом шумно, там полно молодежи, а у театра даже окна на улицу не выходят. Стены театра выкрашены в черный, на двери висит постер с рекламой «Двенадцатой ночи».

— Кэтрин Уолкер! — Мелисса в восторге указывает на надпись мелким шрифтом на плакате.

— Наша Кейти, настоящая актриса. — Мэтт улыбается.

Мне кажется, что сейчас он обнимет меня, и я отступаю в сторону, но Мэтт неуклюже толкает меня рукой в плечо, будто здороваясь с другим таксистом.

— А у нее здорово все получается, да? — говорю я.

Пусть Кейти не платят за представление, пусть театр на Руперт-стрит переоборудован из старого магазинчика, пусть там сооруженная наспех сцена и пластмассовые сиденья, Кейти делает именно то, о чем она всегда мечтала. Я ей завидую. Не ее молодости, не ее внешности — говорят, именно поэтому матери обычно завидуют дочерям, — но ее увлеченности. Я думаю о том, что могла бы сделать, какая страсть вела бы меня в жизни.

— А у меня были какие-то увлечения, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Кейти? — тихо спрашиваю я у Мэтта, чтобы остальные не услышали. Мы идем по лестнице.

— Что?

Мне нужно это выяснить. Я словно теряю свою самость, она ускользает, сводится к моему маршруту на работу, приведенному в анкете на сайте, в анкете, которую может скачать любой.

— Большое увлечение, как у Кейти с ее сценой. Она кажется такой живой, когда говорит об этом. Это ее страсть. У меня было что-то в этом роде?

Мэтт пожимает плечами — он не понимает, что я имею в виду и почему для меня это так важно.

— Тебе нравилось ходить в кино. Мы посмотрели столько фильмов, когда ты была беременна Джасом…

— Нет, я не об этом. Ходить в кино и хобби даже не назовешь.

Я уверена, что просто забыла. Что где-то в глубине души у меня есть страсть, определяющая мою личность.

— Помнишь, ты с ума сходил по велогонкам? Проводил все время либо на трассе, либо в починке очередного велосипеда. Тебе это так нравилось. Разве у меня не было чего-то подобного? Чего-то, что я любила больше всего на свете?

Мэтт придвигается ко мне, и я чувствую такой знакомый и родной запах сигарет и мятного освежителя.

— Меня, — тихо говорит он. — Ты любила меня.

— Вы идете? — Мелисса, остановившись на лестнице и опустив руку на поручень, с любопытством смотрит на нас.

— Прости. Вспоминали прошлое. Знаешь, наша Кейти всегда любила быть в центре внимания.

Мэтт догоняет Мелиссу и рассказывает, как мы однажды поехали в парк развлечений и пятилетняя Кейти забралась на сцену, чтобы спеть песню из мюзикла «Волшебник страны Оз». Я иду за ними, ожидая, когда же сердце перестанет выскакивать из груди.

Айзек, встретив нас, суетится, показывает наши места. Нас окружает группка семнадцатилетних подростков с потрепанными экземплярами пьесы, расцвеченными стикерами с пометками.

— Мы всегда рассылаем приглашения в местные школы, когда нам нужна публика на генеральной репетиции, — объясняет Айзек, заметив, что я удивленно разглядываю подростков. — Так у актеров появляются настоящие зрители, а «Двенадцатая ночь» входит в школьную программу, поэтому учителя рады нам помочь.

— Ты чего так долго? — спрашивает Саймон, когда я сажусь рядом с ним.

— Туалет искала.

Саймон указывает на дверь сбоку от центрального зала с табличкой «Уборная».

— Потом схожу. Они уже начинают.

Я физически ощущаю присутствие Мэтта, сидящего рядом, чувствую исходящее от него тепло, даже не прикасаясь к нему. Я беру Саймона за руку.

— Что, если я ничего не пойму? — шепчу я. — Я не читала Шекспира в школе и ничего не знаю о том, что вы с Кейти обсуждали.

Он сжимает мою ладонь.

— Просто наслаждайся зрелищем. Кейти не станет спрашивать тебя о сюжетной линии, ей просто важно знать, что тебе понравилось представление и ты сочла ее выступление великолепным.

Это легко. Я не сомневаюсь, что Кейти блестяще сыграет свою роль. Я уже собираюсь сказать это Саймону, когда гаснет свет и поднимается занавес.

Любовь питают музыкой, играйте.

На сцене всего один человек. Я ожидала увидеть костюмы в стиле эпохи королевы Елизаветы, все эти рюши и узорчатые отвороты рукавов, но актер одет в узкие черные джинсы и серую футболку, на ногах — красно-белые кеды. Слова льются на меня, как музыка, — я не понимаю все до конца, но звучит это великолепно. Когда на сцену выходит Кейти в сопровождении двух матросов, я чуть не вскрикиваю от восторга. Она выглядит потрясающе — волосы заплетены в переброшенную через плечо косу, на ней облегающая серебристая кофточка и порванная юбка, символизирующая только что пережитое героиней кораблекрушение. О кораблекрушении мы узнаем по вспышкам света и грохоту за сценой.

Мой брат

В Элизии. А может быть, и спасся

Он случаем; как думаете вы?

Мне приходится напоминать себе, что на сцене — действительно моя Кейти. Она играет великолепно, и само ее присутствие производит впечатление на зрителей, даже когда она ничего не говорит. Я планировала следить за ее игрой, смотреть только на нее, но меня захватывает эта история, и я не могу отвести взгляд от актеров, перебрасывающихся репликами так, словно они фехтуют и в дуэли победит тот, за кем останется последнее слово. Я то смеюсь, то едва сдерживаю слезы — удивительно, я от себя такого не ожидала.

У вашей двери сплел бы я шалаш.

Ее голос разносится над безмолвным залом, и я понимаю, что затаила дыхание. Я видела Кейти в школьных постановках, на подготовке к прослушиваниям, на творческих конкурсах в летних лагерях. Но сейчас все иначе. Актерская игра Кейти просто невероятна.

Меж небом и землей

Вы не могли б найти себе покоя,

Пока бы не смягчились.

Я сжимаю руку Саймона и искоса поглядываю на Мэтта. Он улыбается от уха до уха. Интересно, он думает о Кейти то же, что и я? «Она почти взрослая», — часто говорю я, рассказывая о своей дочери, но сейчас понимаю, что слово «почти» тут лишнее. Кейти уже женщина. И принимает она правильное решение или нет — только ее выбор.

Мы бурно аплодируем, когда Айзек объявляет антракт, смеемся в нужные моменты и сочувственно молчим, когда художник-технолог по освещению ошибается и Оливию с Себастьяном поглощает тьма.

Когда занавес опускается, мне не терпится вскочить и побежать к Кейти. Может быть, Айзек пригласит нас за кулисы? Но тут Кейти выбегает на сцену и спрыгивает в зал. Мы собираемся вокруг нее, и даже Джастин говорит, что она выступила «ничего так».

— Ты была великолепна… — Я понимаю, что на глаза мне навернулись слезы, и моргаю, плача и смеясь одновременно. Я сжимаю руки Кейти. — Ты была великолепна!