Онлайн книга «Дмитрий Донской»
|
А там была битва не на жизнь, а на смерть… К Дмитрию и Боброку подъехал Владимир Андреевич: — Митрий, от Семена Мелика весть принесли. Мамайка за Доном недалече уж, движется не спеша, видно, Ягайлу ждет. Нам еще полдня, и дальше нельзя. Как раз до света к берегу успеем, встанем, чтоб ордынцы завтра не переправились. Князь только кивнул: — Давай вперед поедем, место посмотрим. Может, надумаем чего. Ягайло далеко ли? — Нет, в дне пути отсюда, не больше. — А Олег? — Там же. — Не сговорятся? — Всякое быть может, но не тать же Олег! Помочь не поможет, но в спину бить не станет. Ему свои не простят. Боброк поддержал: — Не таков он, чтоб своим в спину Мамайке в помощь бить! — А как мыслишь, Ягайлу долго продержит? — Он держать не станет, ежели пойдет Литва, то дорогу уступит. Разве что Ягайла сам не рискнет прямо на Олега идти… — Дай бог, — вздохнул Дмитрий. — Ну, поехали. Нам время терять нельзя, если Ягайло все же решится, то в клещи нас возьмут знатно. Два всадника, пожилой и два молодых, годившихся ему в сыновья, поторопили своих коней к берегу, туда, где впадает в Дон небольшая речка Непрядва и где на другой стороне раскинулось широкое, окаймленное леском поле, прозванное из-за обилия маленьких быстрых птичек Куликовым. Этой речке и этому полю суждено войти в историю России и всего мира в названии Куликовской битвы. На берегу их уже ждали двое местных жителей, то ли их успели привести заботливые воеводы, то ли сами догадались, что помощь нужна. — Здраве будь, князь Димитрий Иванович. Мамайка там пока, за Доном. А брод вот тут и тут есть. Непрядва мелкая, может, ее запрудить успеете? — Погоди запруживать. Расскажите лучше, что на том берегу? Мужик согласно кивнул и принялся на песке рисовать что где. — Тута этот холм… вот тута поле… неширокое, но и немалое… Это Дон, это Непрядва… Приятель поправлял его, время от времени они даже спорили, но сошлись на одном: — Кроме как тута вброд Дон не перейти. Потом переправились на другой берег и долго ездили между Доном, Непрядвой, Нижним Кубяком и Смолкой. — А что, посреди поля болотце, что ли? — Ага, — соглашался мужик, — с того и поле Куликовым зовут. Но то болотце неопасно, оно только после сильных дождей вязнет, а так нет. Ныне сухо. Сопровождавший князей и воеводу писец старательно наносил острием шила очертания речек, холмов, рощи на бересту. Пригодится, чтобы обдумать. А думать приходилось, берега и у Дона, и у Непрядвы крутые, само поле Кубяком и Смолкой зажато, точно поделено на две части… — Ладно, посмотрели, пора и ехать, — вздохнул Дмитрий. — Что думаешь, Дмитрий Михайлович? — обернулся он к Боброку. — Есть мысль. Поедем в лагерь, скажу. А переправляться сегодня надо, завтра будет поздно. Ежели Мамай раньше нас сюда попадет, то будет сидеть до подхода Ягайлы и Олега. Вот тогда трудно придется. — Трудно и так придется. Ты прав, командуй, чтоб мостили переправу, мужики сказывают, здесь и брод неплохой, часть коней так перейдет… Пока ездили поле смотреть, в стане прибавление: едва вывернув из-под носа у ордынцев, примчались ратники от Тихой Сосны. Пусть их немного, там вообще люда мало, но Дмитрий, увидев таких помощников, едва смог перевести дыхание. Уж кому бояться ордынцев больше, чем им? Олег с какой силищей в стороне стоит, а эти точно зная, что сметут ордынцы все их дома в ответ, все равно пришли встать вместе со всеми за землю Русскую! — Семьи-то куда подевали? — В лесу попрятаны, — едва переводя дух от бешеной скачки, отвечал Федор Елецкий, мотая головой и отплевываясь от пыли. — Как же вам-то уйти удалось? — Только-только проскочили. Ох и силищу он ведет, Дмитрий Иванович, — Федор перешел едва не на шепот. — Да и нас немало, — обвел рукой стан великий князь. — И то я смотрю! Всю Русь собрал? — Не всю, но многую. В лагерь снова примчался Семен Мелик со своими. Глазами блестят, взъерошенные, точно после хорошей драки: — С ордынцами столкнулись! У Гусиного брода! Едва смогли уйти. Совсем недалеко они. И языка с собой притащили. В стороне, так, чтоб слышал только князь, Семен закрутил башкой: — Ох и тьма тьмущая их, Дмитрий Иванович! Счету нет. — Ты язык-то придержи. — Я только тебе, а остальным наказал молчать. — Молодцы. Привели и пленного ордынца. Толстомордый, важный, глазом косил презрительно, мол, всем вам не иначе как погибель. Но стоило Боброку с намеком занести над ним кулак, ордынец весь сжался, стал просить, чтоб не били, рассказывать все, что знал. Выходило невесело: Мамай войска привел несметно, идет не торопится, литвинов поджидает и Олега Рязанского. Дмитрий с Владимиром переглянулись со вздохом. Ох, не ошибиться бы в надеждах на Рязанца… Боброк татарину для порядка все же вдарил, не сильно, но тот отлетел кувырком, а когда приподнялся на колени, то долго что-то бормотал, сплевывая кровь от выбитых зубов. Воевода покосился: — Чего брешет-то? — Ругается всяко! — развел руками толмач. — Обещает тебя первым под нож пустить и шкуру снятую на воротах твоего дома повесить… — Ах ты ж!.. — крепко выругался в свою очередь Боброк. — На мою землю пришел и меня же лаешь?! Почуяв новую угрозу быть битым, ордынец замотал головой, зачастил: — Карош урус… карош… Воевода поморщился: — Уведи его, Христа ради, убью ведь гаденыша! Когда пленника увели, князь попытался ободрить окружающих: — Ну, про несметное число он врет, чтоб нам страшнее стало… Живо откликнулся Дмитрий Всеволож: — Не о его бахвальстве речь, княже. Пусть себе мелет, что хочет, мы и без него знаем, что великую силу Мамайка ведет, иначе бы с места не двинулся. Надо думать, что с литовцами делать, коли Ягайло да Олег Рязанский за спиной окажутся да ударят по сговору с Мамайкой, не сдюжим ведь! — Потому и прошу поспешить, пока не подошел литовец. Надо вынудить Мамайку раньше времени бой принять. Только как? Боброк покачал своей большой, тяжелой головой: — На тот берег надо, иначе он сам не перейдет, пока ему подмога не подойдет. Будет стоять и ждать. А нам что тогда делать? — На том берегу позади нас река будет, отступать некуда… — Да ведь нам и так отступать некуда! Нам отсюда два пути: либо домой с победой, либо костьми в землю. Не сдюжим, так все головы сложим. А одолеем проклятых, так и Ягайло в спину ударить не сможет, Дон на защиту встанет. |