Онлайн книга «Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики»
|
– Новенькие? – остановился Колобок, руки в боки. – Типа того, – ответил Репнин, неодобрительно оглядывая встречающего. – Ты где так извозился, служивый? Тобою что, мазут оттирали? – Свинья грязь найдет, – сказал Бедный. – Но-но-но! – с достоинством выговорил Колобок и неожиданно улыбнулся: – Познакомитесь с нашими танками – сразу уразумеете, где чего искать. – Ты бы лучше начальство здешнее поискал. – Отбыло начальство. По важным делам. – Мне нужен комроты Лаптин. – Спит командир. – Так разбуди. – Ага – разбуди! Да это все равно что медведю в берлоге подъем скомандовать! А вот и он. – Медведь? – усмехнулся Лехман. – Ротный! На крыльцо вышел хмурый человек в офицерском кителе, наброшенном на плечи. Неприязненно оглядев танкистов, он сошел по дырявым ступеням и приблизился, тоже упирая руки в боки, словно пародируя Колобка. Был комроты небрит и красноглаз то ли от бессонницы, то ли от запоя, хотя лицо его выглядело интеллигентным, породистым даже. – Танкисты? – спросил он. – Так точно, – ответил Репнин. – Звание? Фамилия? – Лейтенант Лавриненко. – А было? – с интересом спросил комбат. – Подполковник. – Наград тоже лишили? – Не интересовался. Комбат кивнул. – А я – Лаптин, – представился он. – Тут я – капитан, хотя там в генерал-майоры вышел. Лавриненко, Лавриненко… – задумался он, морща лоб. – Слыхал я что-то… – Еще бы не слыхать, – усмехнулся Полянский. – Товарищ командир уничтожил больше двухсот танков противника. – Двухсот?! – недоверчиво переспросил Лаптин. – А не брешешь? Геша пожал плечами и спросил с долей нетерпения: – Танки где? – Увидишь, – коротко бросил комбат и повернулся к бараку. – Пошли, подполковник, разговор есть. Репнин прошел за Лаптиным в темный коридор и свернул в первую же дверь. Обстановка там была, как в камере – койка, стул, гвоздь в стене, исполнявший роль вешалки. Даже поганое ведро стояло в углу, стыдливо прикрытое картонкой. – Располагайся, – сказал хозяин, усаживаясь на скрипучую кровать, застеленную солдатским одеялом. Геша присел на стул. Тот тоже скрипнул, но выдержал. – НКВД тут не лютует особо, – начал Лаптин, – жить можно. Тебе сколько впаяли? – Десятку. – Ага… До ноября, значит… Вот что, подполковник. Вижу я, ты человек бывалый, настоящий, не то что здешний народец – сплошь дезертиры. Скажи… Вот я слышал, тебя товарищем командиром назвали. Они знают тебя? – Это мои подчиненные. Сами пошли за мной. Лаптин присвистнул. – Ни хрена себе! – Подумав, он продолжил: – Значит, ты тот самый человек, который мне нужен. Самое большее, через неделю нас погонят на Ахтырку. Немцы там окопались серьезно, вот и надо будет их оттуда выковыривать. Я чего хочу? С-сучье воспитание! – рассердился ротный. – Все вокруг да около! Ладно, будем считать, ты – свой. Короче. У меня сын подрастает, третий год парнишке. Не знаю, что будет и как все выйдет, но даже если я сдохну, пусть малец хоть не стыдится отца. Вернусь – вообще хорошо. А чтобы вернуться – выжить надо. А выживают либо трусы, либо такие, как ты с товарищами – один за всех, и все за одного! Чтобы и мне, и тебе вернули звание и награды, надо будет здорово потрудиться. Повоевать надо! Да так, чтобы фрицы от нас бегали, а не мы от них. Короче. Поставлю я тебя командовать взводом. Небось, с «тридцатьчетверок» начинал? – Вообще-то, с «бэтушек». Но это когда было-то… – Сразу предупреждаю: матчасть у нас не ахти. Воюем на том, что не жалко. Я тут не всем распоряжаюсь, конечно, но если не зарываться особо, то все устаканивается. Ладно, иди, подполковник. Скажешь Колобку, чтобы провел… – Кому-кому? – рассмеялся Репнин. – Сержант Колобов, видел ты его. Не похож разве? – Вылитый Колобок! Разрешите идти? – Ступай… Геша покинул душный барак и выбрался во двор. – Сержант Колобов! – окликнул он грязнулю. – Ротный велел танки показать. – Покажем! Нам скрывать нечего! * * * Когда Репнин увидал, на чем ему придется в бой идти, слов не было. – Бля-я… – затянул Бедный. – Это ж каким жопоруким техника доставалась? В обширном дворе, под дырявым, провисшим навесом стояли танки «Т-34» – облезлые, со следами многочисленных попаданий, небрежно заваренными стальными заплатами, со ржавыми потеками, заляпанные глиной, маслом и черт знает чем еще, они представляли собой жалкое зрелище. Экипажи, которые готовили бронемашины, были под стать матчасти – расхристанные, грязные и тоже какие-то запущенные, что ли. Их было немного, по счету – на пару взводов. – Вот эти танки свободные, – послышался голос Лаптина. Геша обернулся. Комроты уже был одет как полагается, только щетина, трехдневная как минимум, выпадала из образа советского офицера. – Позавчера прибыли из капремонта… – …Или со свалки, – сказал Лехман. – Вот, отсчитывайте четыре штуки с краю – это ваши. Репнин подумал и стащил с головы фуражку. – Бросим жребий, – сказал он, – чтобы все по-честному. Геше достался второй с краю. Иваныч тут же полез к мотору. – Бля-я… – глухо донесся его голос. – «Керосинка»! «Керосиновыми» называли те «тридцатьчетверки», выпускавшиеся на Сталинградском тракторном, которым не хватило «родных» дизелей В-2-34. Вместо них ставили авиационные движки М-17Ф, выработавшие ресурс. Эти моторы жрали высокооктановый бензин, поэтому «керосиновые» танки очень хорошо горели да и капризными были – жуть. Кстати, внутри «тридцатьчетверка» как раз и была обгорелой, а кое-где виднелась плохо замытая кровь, небрежно закрашенная зеленой краской. – Дизели есть, – обрадовал Иваныча комроты. – Тоже из капремонта. Только поставить надо. – Вот это здорово! – обрадовался Бедный. – Поставим! Буквально через пять минут подъехала «летучка» ПТРМ – передвижной танкоремонтной мастерской, – и Иваныч запряг весь экипаж. Штрафники вокруг дивились только, как споро орудовали новенькие. Наклонный кормовой бронелист откинули на петлях, а крыша МТО – моторно-трансмиссионного отделения – поднята. Над ним танкисты поставили пирамидой три бревна, перекинули через блок трос лебедки с крюком. Освободив авиамотор от креплений, Иваныч крикнул: |