Книга ЛОРИНГ, страница 66 – Макс Ридли Кроу

Скрипели колеса каталок, один надрывался в плаче, другой тихо стонал, а кто-то требовал судно, чтобы справить нужду. Пятна крови и рвоты повсюду — на постели, занавесках. Мне хотелось задержать дыхание, будто с каждым вздохом я пускаю в свое тело чужую смерть.

И тут я увидел ее. Она шла навстречу, мимо коек. Сила в царстве слабости, пружинящая грация на фоне угасающей жизни. Темно-синее платье, белый галстук, завязанный на мужской манер, шляпка с пестрым перышком. Леди Коллинс была прекрасна, как всегда. Когда она увидела меня, то запнулась. Всего на миг уперлась в невидимую преграду, находящуюся между нами.

— Вас уже отпускают на прогулку? — спросила она, украсив лицо бледной улыбкой.

— Не совсем.

Девушка не поняла ответа, но не стала уточнять.

— Как он? — мой вопрос был неожиданностью для Илайн.

— Поправится. Большая потеря крови, но… он выживет, — снова эта неестественная улыбка. И все равно леди Коллинс очаровательна, даже когда притворяется.

Но мне было плевать на ее попытки сохранить мину при плохой, из ряда вон выходящей игре. Я никогда не был джентльменом, моё представление о правильном и неправильном сильно отличается от общепринятого. Одно я знаю точно: Вудроу не заслужил эту женщину. Он подставил меня, это даже обыденно. Но он подло поступает с ней, и от этого мне тошно.

— Миледи, как хорошо вы знаете Вудроу?

— Сквайра Вудроу, — поправила она. Огляделась, взяла меня за локоть и отвела к окну. — Достаточно хорошо, смотря, о чем вы спрашиваете.

— Вероятно, нет. Поэтому я прошу вас быть осторожней. Либо он не вполне откровенен с вами, либо вы сами отменно лжете.

Ее глаза сузились, губы вытянулись в струну, и напряженная рука выдала желание дать мне пощечину. Но леди сдержалась.

— Как вы смеете? — прошипела она. — Только что вы могли выдать тайны достойного человека. Вам повезло, Лоринг, я осведомлена о делах, на которые вы намекаете. Вудроу сказал, что вы в курсе, но он ни словом не опорочил вас. А вы так ему платите.

— Так вы…знаете? — меня это удивило, чтобы не сказать больше.

— Что сквайр Вудроу — ловец? — усмехнулась она, — он этого не скрывает.

Возможно, Вилсон не поймет, не догадается Пилс, но мне всё было очевидно. И по ее взгляду, по вызову, брошенному этой улыбкой.

— Значит, вы помогали ему. Говорили, где мы будем, чтобы он поймал Ртутную Крысу.

Илайн не отводила взгляда, она молчала.

— Инспектор, конечно, не знает. И никто больше, да? Вы рассчитывали, что ему удастся сокрыть обман?

— Какой обман? — слова скрипели от презрения. — Он охотник, а Крыса — добыча. За него дадут большие деньги.

— Настолько большие, чтобы вы могли разделить их? Прекрасная затея, миледи, на службе столько не заплатят. Но даме быть ловцом рискованно, а вот шпионить — другое дело.

Я все же дождался этого. Самообладание изменило леди Коллинс. Я говорил, что не являюсь джентльменом, и не могу смиренно ждать, когда кто-то ударит меня по лицу, поэтому перехватил ее запястье, и тут же отпустил. В тот миг Леди Коллинс возненавидела меня.

— Вы жалки, Лоринг, — прошептала она. — Жалки и мелочны. Вам не понять, что кто-то может заботиться не только о себе. Помогать не из выгоды. Вы так жаждете свободы? Но вас ждет только одиночество и смерть в забытье. Завтра или через полвека.

Она ушла, оставив после себя пульсирующий призрак ненависти.

Нужно было торопиться. В конце концов, меня не на прогулку отправили. В следующем коридоре большинство больных были отгорожены друг от друга шторками. Я шел мимо, заглядывая в щели, пока не увидел его.

Вудроу лежал на койке с закрытыми глазами, укутанный по грудь простыней. Лицо было бледнее обычного, синие круги вокруг глаз. Оглядевшись и убедившись, что медперсонал занят бытовыми вопросами, я юркнул за занавеску, подсел на койку и, взяв за подбородок, встряхнул голову Вудроу.

Он открыл глаза, тут же со стоном закрыл их.

— Очки…

— Нет уж, подождешь, — прошипел я ему на ухо. — Ты обманул меня, ловец. Скажу больше: ты обманул империю. Как думаешь, с какой радостью венаторы бросят тебя в темницу? А уж как восторженно тебя там примут!

Он снова открыл глаза, желая посмотреть на меня, и тут же зажмурился, из-под ресниц показались слезы.

— Дай мне очки.

— Ты мог его пристрелить, мог! Но не сделал этого, потому что боялся, что они обнаружат тело и поймут, как ты их провел!

В порыве злости я встряхнул его за плечи, и простыня сползла, обнажая туловище. Живот был перевязан, бинты пропитались кровью и мазью, стали желтыми и жесткими, но мой взгляд привлекли к себе другие отметины. Большая часть груди, плеч, рук была покрыта чудовищными следами, оставленными огнем, белыми и красными пятнами. Рубцы на рубцах. Изувеченная кожа походила на панцирь. Сосков не было вовсе. И под этим уродливым покровом проступали узловатые мышцы. Точно зверь, с которого охотник содрал шкуру.

Испытывая смешанное чувство гадливости и жалости, я вложил ему в руку очки. Вудроу надел их, и какое-то время лежал, видимо, привыкая. Он вытер скатившиеся по щекам слезы. Опустив голову, увидел свое тело, криво усмехнулся и подтянул простынь.

— Знаешь, тогда, в замке… я думал, ты пристрелишь пленника. Из сострадания. Чтобы он не достался чудовищу, чтобы прекратились пытки. Но ты устроил пожар.

— Я не хотел.

— Не хотел, так вышло. И вчера ночью тоже так вышло. Я промахнулся. Крыша была скользкой, нога дрогнула, и пуля только задела его.

Он с тяжелым вздохом привалился к спинке койки.

— Зачем ты солгал? — не знаю, почему мне нужен был от него ответ. По сути, ведь это не имеет никакого значения. — Ладно, венаторам. Хотел получить награду. Но мне мог сказать, раз уж нанял.

Вудроу устало провел рукой по лбу, убрал упавшие на лицо волосы.

— Сказать, что чудовище выжило в пожаре? Что маньяк, за которым гоняется весь Двор Венаторов, считается мертвым? Я смалодушничал. Надеялся, что все закончится быстрее, и мне не придется давать пояснений.

— Леди Коллинс не знает?

Ловец облизал пересохшие губы.

— Нет. Она помогает мне в охоте. Я не просил, но и не отказался. Ей кажется, что нет разницы, кто поймает этого маньяка.

— Разумеется. Даже если она собственноручно схватит Крысу, вся слава достанется Вилсону. Может, и Пилсу перепадет, но не ей.

Он кивнул. Я не видел, куда устремлен его взгляд, но в стеклах очков было мое отражение, и легко поверить, что собеседник все же смотрит мне в глаза.

— Тогда расскажи мне все, что знаешь о Ртутной Крысе. И что на самом деле происходит.

Внезапно штора отодвинулась, и появилась медсестра. Усталость и чужие страдания сделали ее молодое лицо почти старушечьим. В руках она держала миску странной формы.