Онлайн книга «Золотая булавка Юлия Цезаря»
|
– Может быть, в кафе зайдем? Посидим, поговорим… – Пожалуй… – протянула Вита, стараясь, чтобы не слышно было в голосе радости. Но тут взгляд ее обратился к зеркальной витрине магазина и она обомлела, потому что там отражалось форменное чучело. Волосы растрепаны, тушь потекла, джинсы грязные, на рукаве дырка. Да в таком виде их пустят только в рюмочную, что вон за углом! – Знаешь, – сказала Вита мягко, – давай посидим вон там, в скверике. Погода хорошая, последние теплые денечки. Они купили у тети с тележкой два стаканчика мороженого и уселись на солнышке в уединенной аллее. Филимон молчал, глядя на песчаную дорожку. «Трудно с ним, – вздохнула Вита, – вот в жизни не подумала бы, что это он писал мне такие замечательные письма, что он – умный, тонко чувствующий… И чего он стесняется? Нужно его разговорить». – Может быть, ты мне объяснишь, – начала она, – откуда у тебя это… ну, тот роман, который был на флэшке? Про Древний Рим, про этрусков… – Ну не вечно же сценариями перебиваться! Надоело, понимаешь… захотелось написать что-то большое, серьезное… – оживился Филимон. – Это я понимаю. Но откуда у тебя этот материал? Где ты раскопал все это – про этрусков, про Цезаря, про фибулу? – Ну вообще-то у меня исторический факультет университета, так что кое-что накопал в книгах и монографиях, а многое просто придумал. Представь, нашел в одной старинной книге портрет Юлия Цезаря в военном плаще, а на плече у него – фибула с собачьей мордой. Ну я и представил себе – что, если эта фибула очень древняя, принадлежала этрусским жрецам… – Удивительно! Ты как в воду глядел! Говорят же, что фантазии имеют обыкновение сбываться… – Да, – спохватился вдруг Филимон, – покажи же мне эту фибулу, из-за которой столько всего произошло? – Ну смотри! – Вита сунула руку в карман и достала бронзовую застежку с изображением собачьей морды. И вдруг Филимон схватил ее за руку. – Что случилось? – Вита подняла глаза и нервно сглотнула. В двух шагах от их скамейки, в двух шагах от нее стояла огромная собака. Черная как ночь, с мощными лапами и широкой грудью, с огромной головой и страшными челюстями. Собака была немного похожа на ротвейлера, но значительно крупнее и страшнее. – Ой… – пискнула Вита. Собака, однако, не проявляла агрессии. Она смотрела на Виту спокойно и серьезно, словно чего-то от нее ожидая. И Вита поняла, чего именно. Она положила на ладонь бронзовую застежку и протянула руку вперед. Собака сделала небольшой шажок, наклонилась и осторожно взяла фибулу с Витиной ладони. Вита почувствовала кожей прикосновение мягких губ и жаркое дыхание. Собака выпрямилась, держа фибулу в зубах, и снова взглянула на Виту. Показалось Вите или нет, но в глазах собаки была благодарность. Девушка даже подумала, что можно погладить собаку по мощной шее… но увидела огромные желтоватые клыки – и воздержалась. Внезапно глаза у Виты заслезились, она моргнула – и когда снова подняла веки, собаки не было, как будто она ей привиделась. – Кто это был? – едва слышно пролепетал Филимон. – Как, ты разве не понял? – Вита повернулась к нему. – Это же Тинус! Ты сам писал о нем! Сам же говорил, что фантазии имеют обыкновение сбываться! – Одно дело – писать, а другое дело – увидеть такое чудовище воочию… – Ну вот и все, – сказала Вита, поднимаясь со скамейки, – вот и закончилась история с фибулой. Можно прощаться. – Куда? – спохватился Филимон. – Как это – прощаться? Я тебя никуда не отпущу, еще в стольких вещах надо разобраться! Он даже осмелился схватить ее за плечи и прижать к себе. «Наконец-то догадался», – удовлетворенно подумала Вита. В небольшом сельском доме недалеко от Помпей собралось в этот вечер много людей. Это была странная компания. Были здесь высокомерные римские патриции и всадники, были богатые купцы и скромные земледельцы, были даже вольноотпущенники и мелкие торговцы. Все они окружали ложе, на котором лежал старый человек с коротко стриженными седыми волосами. Лицо его заливала мертвенная бледность, под глубоко запавшими глазами залегли тени, но сами глаза были еще полны жизни и силы. – Я собрал вас сегодня здесь, потому что срок мой пришел, скоро я предстану перед великими богами, – проговорил старик слабым, но все еще властным и решительным голосом. – Не говори так, друг! – перебил его мужчина лет пятидесяти, с крупными и выразительными чертами лица. Его правую руку украшало золотое кольцо римского всадника на правой руке. – Не говори так. Ты еще полон сил и проживешь на радость нам многие годы! – Не перебивай меня, Луций Домиций Италик, – возразил старик. – Я знаю, что смерть стоит у моего изголовья, и готов к встрече с ней. Смерть не пугает и не заботит меня. Заботит меня другое. Он замолчал ненадолго, чтобы отдышаться, и продолжил: – Вы знаете, что многие годы я берег святыню нашего народа, священную фибулу Тина. Сегодня я должен решить, кому доверить ее. Сегодня я должен выбрать достойного преемника… Старик снова замолчал, видимо, слова давались ему с трудом. Он прикрыл глаза, перевел дыхание и снова заговорил: – Я пригласил сюда вас – лучших сынов древнего народа этрусков, потомков жрецов, воинов и мореплавателей. Наши предки владели всей Италией, их корабли плавали в Грецию и Финикию, Фракию и Испанию, они научили римлян строить многоэтажные дома и акведуки, по которым чистая вода поступала в города и поселки, научили их строить многовесельные корабли и прекрасные храмы, научили их разумным и справедливым законам, показали им, что такое государство. Мои предки были их царями – Тарквиний Древний и Тарквиний Гордый правили Римом долгие годы, они привели этот город к славе и процветанию. И римляне отплатили за наше добро злом и высокомерием, они отняли наши города и сады, разрушили храмы наших богов и из камней этих храмов построили свои святилища… Впрочем, зачем я все это говорю – вы и так это знаете. От всего былого величия этрусков остались только мы – рассеянные, разбросанные по просторам Римской империи потомки древнего народа. И еще осталась последняя святыня нашего народа – священная фибула, которая приносит удачу своему истинному владельцу, делает его непобедимым в бою и удачливым в делах. Долгое время мы не знали, где она находится, пока один из нас – Деций Крисп – не нашел ее по воле всемогущего случая. Однако Деций не стал истинным владельцем фибулы. Должно быть, он не был достоин этой великой чести. Он умер, точнее – был убит, и после его смерти фибула досталась знатному римлянину, Гаю Юлию Цезарю. |