Книга Короли Вероны, страница 70 – Дэвид Бликст

— Шурином? — опешил Пьетро.

— Не обращай на него внимания, — снова хихикнул Марьотто. — Просто он зол, потому что сегодня должен знакомиться со своей невестой.

— Не напоминай! — рявкнул Антонио.

— У Антонио есть невеста? — изумился Пьетро.

Марьотто бросил взгляд на кинжал.

— Тонио, у тебя мой кинжал. Отдай.

— И не подумаю, — буркнул Антонио, вспарывая воздух клинком. — А вот если ты еще раз ее помянешь, он будет твой, причем по самую рукоятку.

— Невеста, значит? — Пьетро стало очень весело.

— Да, невеста, и что с того? — взбеленился Капеселатро. — Отец решил меня женить. Сегодня я ее в первый раз увижу.

Марьотто веселился от души.

— В среду состоится помолвка. Будет торжественный ужин, поздравления и…

— И свежезаколотый Монтекки на десерт, — взревел Антонио.

Они оказались теперь в стойлах, прилегающих к Арене. Там их ждали боевые кони в полном снаряжении, с притороченными к седлам мечами и щитами. Церемония обещала быть пышной.

Пьетро подсадили. Уже сверху он спросил:

— Так кто твоя невеста? Небось какая-нибудь пожилая вдова?

Антонио не ответил, только смерил Пьетро мрачным взглядом.

— Она из Падуи, — продолжал веселиться Марьотто.

— Не может быть!

— Мало того, — Марьотто прямо-таки сиял, — она родственница да Каррары!

Пьетро стало не до смеха.

— Что ты сказал?

— Да-да, она — племянница этого ублюдка, — простонал Антонио. — Отец ходил к Капитану, и они решили, что лучше всего скрепить мир с Падуей браком. А поскольку у Кангранде нет родственников подходящего возраста, в подарок семейке Каррары приготовили меня.

— Это… это выгодный брак, — произнес Пьетро.

Он мало что знал о семье Антонио; ясно было одно — при их общественном положении заключить такой союз без помощи Кангранде не представлялось возможным. Капитан явно осыпает милостями семейство Капеселатро.

«Сколько же у них денег?»

Антонио сразу ощетинился.

— Не думай, что она слишком хороша для меня, — проворчал он, словно мысли Пьетро прочитал. — Не утруждай свои благородные мозги.

— Я ничего такого не сказал, — нахмурился Пьетро.

— Конечно, не сказал. Никто ничего такого не говорит. У тебя же все на лице написано. И у тебя тоже, Мари! — Он занес кулак, но в последний момент передумал. — Всем интересно, почему мы уехали из Капуи и как нажили капитал. А как другие наживают? Нами брезгуют, потому что мы богачи только в первом поколении. Мы деньги в рост даем. А как твои предки разбогатели, а, Марьотто? Не конокрадством ли? Что молчишь?

Со стороны Антонио это были жестокие и грубые слова; хуже того, это были слова правдивые. Монтекки, богатые и уважаемые землевладельцы, действительно разбогатели благодаря одному члену семьи, знаменитому конокраду. Даже девиз семьи, «Montibus in claris simper vivida fides», имел прямое отношение к этому роду занятий. Примерный перевод был — «Вера крепнет в горах». Выражение пошло от разбойников, молившихся, чтобы их не поймали с крадеными лошадьми.

Вокруг уже толпились молодые люди в пурпуре и серебре. Одни пытались шутить, чтобы скрыть волнение, другие нетерпеливо озирались.

— Забирай, — произнес Марьотто ровным голосом.

Но Антонио крепко обиделся.

— И не подумаю.

Марьотто уже собирался стукнуть Антонио по голове, но Пьетро направил коня прямо на них, держа костыль наперевес.

— Как вам не стыдно! Разве так полагается вести себя рыцарям?

Вид у Марьотто был кровожадный.

— Рыцарям полагается защищать свою честь!

— Тогда подумай о бесчестье, которое ждет твою семью, если тебя сегодня не посвятят в рыцари. Антонио, если тебе непременно нужно на кого-нибудь злиться, злись на меня. Извинись перед Марьотто, и закроем эту тему.

Остальные молодые люди уже собрались в туннеле, что вел на Арену.

— Прости меня, Мари, — мрачно произнес Антонио.

Марьотто выдержал паузу.

— Надо было дать тому типу насадить тебя на копье.

— Зря я тогда стащил тебя с лошади.

— Ты рухнул.

— Хорошо. Я рухнул.

— Во время Палио я тебя прикончу.

— Смотри сам раньше не кончись.

Марьотто поднял серебряный кинжал.

— Не забывай, у меня клинок с твоим именем.

— А у меня — с твоим, — парировал Капеселатро.

И перепалка пошла по второму кругу.

— Эй, вы двое, — снова вмешался Пьетро, — мое имя тоже вытравлено на клинке, но это еще ничего не значит.

— Да не волнуйся ты так, Пьетро, — сказал Мари.

Они ехали в хвосте колонны будущих рыцарей.

— Вот-вот, — подхватил Антонио. — А то еще поседеешь до времени.

Если и поседею, то по крайней мере не от попреков жены.

— В точку! — воскликнул Марьотто.

Антонио рассмеялся. В туннеле было темно и довольно тепло.

— Зато я не угодил в монахи. Пьетро, ты видел того бедолагу, что прислуживал епископу с аббатом?

Пьетро вспомнил молодого монаха со свеженькой тонзурой.

— Видел. И как его только угораздило?

— Может, он юношей предпочитает, — предположил Антонио. Ни Марьотто, ни Пьетро не решились бы высказать такое вслух. — Я же, хвала Господу, избежал монастыря. А с женой уж как-нибудь справлюсь.

— В женитьбе нет ничего плохого, — заметил Марьотто.

— А ты откуда знаешь?

— Я не знаю. Я просто хотел тебя подбодрить.

— Ну так попроси папочку найти тебе невесту, — ласково предложил Антонио. — Вместе и полезем под ярмо.

— Нет уж, спасибо. — Марьотто ударил себя кулаком в грудь. — Мне дорога свобода. Хочу, прежде чем жениться, немножко пожить в свое удовольствие.

— Спасибо, ты настоящий друг. — Антонио закатил глаза.

— Тише вы! — шикнул Пьетро.

Распорядитель дал сигнал выезжать на Арену и принялся наставлять молодых людей. Трое в хвосте туже затянули свои фарсетто.

— Я серьезно, Пьетро, — зашептал Антонио. — Отобедай сегодня с нами. Не хочу оставаться с ней наедине. Мари уже согласился.

— Хорошо, — шепотом пообещал Пьетро.

И они выехали на Арену под громкие аплодисменты. Февральское солнце стояло в зените.

Пятнадцать будущих рыцарей являли собой замечательное зрелище. Наряды их, в остальном совершенно одинаковые, отличались только перьями на шляпах. Не было двух одинаковых перьев — на одной шляпе полыхал круглый глаз павлиньего пера, на другой отливало изумрудом перо утиное…