Онлайн книга «Капрал Бонапарта, или Неизвестный Фаддей»
|
Фаддей даже внимания на него обращать не стал. – Эй, Булгарин! – обиделся Цветочек. – Ты меня слушаешь или нет? Куда ты все пялишься? А «пялился» Фаддей конечно же не на Цветочка – это зрелище ему давно прискучило, – а на двух прехорошеньких молодых дамочек. Весьма даже прехорошеньких. Сердце тут же пустилось в пляс. Господи, они к нему направляются! Тут уж и Цветочек обернулся. Хоть бы он пасть свою брехливую закрыл, а то ведь стыда точно не оберешься. – День добрый, месьо солдат! Бонжур! – обратилась темноволосая дама к Цветочку с заметным французским акцентом. – О! Д-добрый д-день, ма-мадам! – смущенно промямлил Цветочек. Кажется, дамы и в самом деле собирались завести с ними самый светский разговор. – Откуда вы, мои герои? – продолжила расспросы темненькая. – Мы… мы из-под Геттингема… Ну, почти оттуда… – пробормотал Цветочек, причем детсковатое его личико совершенно зарделось от смущения. – Ах, из-под Геттингема? Как мило! А сюда что же привело вас? Фаддей с сочувствием подметил, что Цветочек аж взмок от напряжения. Фу, позорище! – Ну, э-э, а мы и сами не знаем, что нас с-сюда привело! Говорят-с, война… э-э… Фаддей перестал вслушиваться в лепет Цветочка. Все его внимание было приковано к белокурой мадемуазель, молча стоявшей за спиной брюнетки. Какой же восхитительный у нее ротик! Такой совершенный! Женственный. Неописуемо точеное личико. Словно произведение искусства. Ожившая Галатея. В неподдельном изумлении Фаддей обнаружил, что брюнеточка уже успела с улыбочкой подхватить Цветочка под руку и потащить к прибрежной кромке. Черт побери! А он явно недооценил Цветочка! Экий он у нас шармер! Подруга брюнеточки по-прежнему стояла рядом. И, кажется, ждала, когда же он заговорит. – Дивный сегодня денек! – улыбнулся Фаддей. – Я… меня Булгариным зовут, Фаддеем, – она улыбнулась, чуть-чуть приоткрыв ротик. Ох ты, не зубки, а сущие жемчужинки! – Рада с вами познакомиться, месье Булгарин! – отозвалась блондиночка, протягивая ему руку. – А я – Полина, баронесса Лидонская. Полина! Господи, что за имя! Просто изумительное имя! Фаддей схватил руку девчонки и потряс. Она улыбнулась в ответ, и Булгарин понял, что краснеет. – Кажется, ваш товарищ весьма увлечен разговором с моей дорогой подругой Антуанеттой, – заметила Полина, бросая многозначительный взгляд на Цветочка и брюнетку. – Может, и вы расскажете мне что-нибудь презабавное, месье Булгарин! – С превеликим-с удовольствием! – знать бы еще, что там столь увлеченно врет Цветочек. – И о чем же мне рассказать вам? – осторожно осведомился Фаддей. – О-о, но вы же солдат, месье, вы многое пережили! Знаете, мой брат Жан – тоже военный. Он сызмальства мечтал стать военным. В письмах он часто рассказывает о своих приключениях. Просто расскажите мне, как вы прожили этот год! Она мягко глянула на него, потянула за руку, приглашая к прогулке. Вот только двинулись они в противоположном направлении – почему-то им не хотелось слушать болтовню Цветочка. – Вы правы, в этом году я и вправду кое-что пережил, – вздохнул Фаддей. – Вы говорите, ваш брат сделался военным? Этого я не понимаю. Я был бы рад никогда не нашивать сего мундира. Был бы просто счастлив жить у себя в отчизне, и чтоб Наполеон оказался просто страшным корсиканским сном. Я даже бежать из солдат собирался… Полина вскинулась вопросительно. – Простите, месье, вы собирались, что?.. Бе… бежать? Ее глаза! О, эти смеющиеся глаза! – Да, бежать, – мужественно подтвердил Фаддей. – Но не получилось. Здесь, на польской границе меня поймали… – Знаете, я ведь тоже куда-нибудь убежать мечтаю, – выпалила Полина. – Жаль, что у вас ничего не вышло! Фаддей изумленно глянул на Полину. – Но вам-то к чему бежать? Вы ж баронесса! – Ах, да, из благородных!— Полина горько усмехнулась. – Вы не поверите, но это и есть моя причина для бегства. – Я и в самом деле пока не могу поверить. Полина рассеянно глядела на реку. – Не так уж это и здорово, быть баронессой. Вы слыхали о пресловутой золотой клетке? Фаддей задумчиво кивнул головой. Кто ж не слыхал о золотой клетке! Не всяк, правда, в ней оказывался. – Знаете, – вздохнула Полина, – моя жизнь и есть такая вот золотая клетка. Снаружи все блестит, все сияет просто ослепительно. Возможно, кому-то такая жизнь даже покажется прекрасной. Но уж больно дорого за эту «красотищу» платить приходится. – И сколько ж? Полина внимательно глянула на Фаддея. – Платить приходится свободой, месье. Моей личной свободой. – О, тогда я тоже знаком с золотой клеткой не понаслышке, – улыбнулся бывший студиозус. – Только нашу клетку называют казармой, и ей явно недостает золотого блеска. Исподтишка Фаддей продолжал разглядывать Полину. Как же она забавно приглаживает волосы! И улыбка у нее просто удивительная. – А что говорят ваши родители насчет золотой клетки? – спросил, наконец, Булгарин. – Мои родители уже давно умерли, – негромко отозвалась девушка. И не успел Фаддей сказать хоть что-нибудь сочувствующее, торопливо промолвила: – Когда мне было шестнадцать, я целый год прожила во Франции у д'Эрвилей. Это семейство Антуанетты. Моя матушка была одержима идеей, что в обществе Антуанетты я стану настоящей дамой. Батюшка знал маркиза, ее отца, уже давно, по службе во французской кавалерии, – Полина тихонько вздохнула. – Там, во Франции, нам было очень весело. Но в один из дней маркиз сказал мне, что на карету моих родителей напали неизвестные. В общем, они… они не выжили. – Мне очень жаль, поверьте, – прошептал Фаддей. – С тех пор я и мои младшие сестренки живем у дядюшки, – задумчиво произнесла Полина. – Он наш опекун и управляет всем нашим имуществом. Большой консерватор во всем. – Да, консерваторы любят опекать всех и вся, все движимое и недвижимое, – Фаддей бросил в воду камешек. – Всегда найдутся консерваторы, дергающие за ниточки человеческих судеб. – Двенадцать! – Что «двенадцать»? – Камешек подскочил на воде двенадцать раз! Я сосчитала, – глаза Полины восторженно сияли. – Ровно дюжина! У меня только три раза получается… Он недоверчиво покосился на юную баронессу. – Вы?.. – Господи, ну, что вы так на меня глядите?! Неужели вы думаете, что я камешками никогда не бросалась? Лучше научите меня, как вы, бросаться! И началось ученье… |