Книга Боевой маг, страница 32 – Стивен Эриан

– Идемте, – сказала Марисса. От ее улыбки у Таландры потеплело на сердце.

Хозяйка провела их по короткому коридору. Отовсюду на гостий смотрели дорогие вазы из шаэльского стекла, необычные масляные картины – судя по всему, зекорранские подлинники – и скульптуры, вырезанные из ярких цветных кристаллов. За невзрачным фасадом дома скрывалось дорогое и уютное убранство, говорившее об огромном богатстве.

В конце коридора Марисса жестом пригласила девушек в небольшую комнатку. Таландра ожидала увидеть рабочий кабинет, а обнаружила спальню: шелковые портьеры, мебель из темного дерева и стол у стены, на котором стояли бутылки с виски. Марисса приглашающим жестом указала на них.

– Спасибо, – поклонилась Шани.

– А ты, дорогая? – спросила хозяйка, но Таландра покачала головой. Пожав плечами, Марисса щедро плеснула в два стакана и протянула один Шани. – Можешь снять капюшон. Все, что случится в этих стенах, не выйдет наружу.

Таландра открыла лицо, и глаза Мариссы слегка округлились – всего на миг.

– Ты знаешь, что очень похожа на принцессу?

Таландра рассмеялась.

– Да, мне часто об этом говорят.

– Что ж, вряд ли ты пришла искать работу.

– Нет. Мы здесь по поводу одного из ваших клиентов.

Марисса покачала головой.

– Жаль. Ты могла бы заработать целое состояние. Я знаю многих – и мужчин, и женщин, – кто с удовольствием трахнул бы принцессу, а за неимением ее – тебя. Подходящее платье, немного косметики – и вас с ней не отличишь.

– Предложение интересное, но я воздержусь.

– Если когда-нибудь захочешь сменить ремесло, дай мне знать, – сказала Марисса. – Итак, ты работаешь на Шани?

Шани, чуть не выплюнув виски, закашлялась.

– Нет, мы работаем вместе.

– И с чем вы пришли? – спросила Марисса.

– Посол Мабон плохо себя вел.

– Еще мягко сказано.

– Не в этом смысле, – вставила Шани.

– А… Что ж, могу только повторить: все, что происходит в этих стенах, исключительно частное дело.

– Нам бы только перемолвиться с ним словечком. Мы не желаем ему вреда и не охотимся за его секретами, – пообещала Таландра.

– На самом деле, все ровно наоборот, – добавила Шани. – Мы пришли ему помочь.

Марисса плеснула в свой виски воды, поболтала стакан и отпила.

– Это повлияет на его отношения с моим заведением?

– Мы надеемся, что не повлияет, – сказала Таландра. – Тем не менее я уполномочена проследить, чтобы вам полностью возместили убытки, если он решит перенести свои дела в другое место. – Шани положила на стол тяжелый кошель. – Примите этот скромный подарок в знак нашей признательности.

Марисса даже не взглянула на деньги – судя по богатому убранству дома, ей это было ни к чему. Таландра задумалась, можно ли вообще на нее повлиять. Вместо прямого ответа Марисса пристально изучала гостей. Принцесса старалась ни малейшим движением не выдать мыслей.

– Вы что-то скрываете, – наконец сказала Марисса, – но вряд ли это имеет отношение к Мабону. Я ценю твою дружбу, Шани. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы это дело испортило наши отношения.

– Не испортит, я обещаю.

– Посмотрим, – промурлыкала Марисса. – Мабон наверху, в восьмой комнате. Китти отправьте ко мне.

В коридоре даже через толстые двери принцесса слышала странные шумы и довольные стоны. Мужские и женские голоса сливались в криках и шепотах страсти и боли. Дверь слева чуть приоткрылась, и за ней показался голый мужчина на четвереньках, с уздечкой на голове. Верхом на нем скакала женщина, затянутая в кожаный наряд. Дверь захлопнулась, но Таландра еще какое-то время слышала крики блаженства, вторящие свисту кнута. Только дойдя до конца коридора, она поняла, что человек на четвереньках – глава Гильдии писцов.

В восьмом номере ее глазам предстало еще одно необычное зрелище. Зекорранский посол Мабон – голый, лицом к стене – висел на кресте, опутанный цепью. Рядом, сжимая в руке кнут, стояла высокая женщина, на которой из одежды были только высокие сапоги. На заду у посла уже краснели многочисленные рубцы.

– Марисса хочет тебя видеть, – сказала Шани, сняв с двери длинный плащ и накинув его женщине на плечи. Они вдвоем вышли в коридор и закрыли за собой дверь.

– Китти? В чем дело? – Цепи мешали послу обернуться, и он изо всех сил вытягивал шею.

– Она вышла, – сказала Таландра.

– А когда вернется? – спросил Мабон.

– Скоро, посол. А пока мы поговорим.

Мабон снова дернулся, и Таландра подошла к нему сбоку, чтобы он смог ее разглядеть.

– Яйца Создателя!

– Вы себе льстите, – сказала Таландра, кивнув на его сморщенную мошонку. – Но мы не будем обсуждать, как вы проводите свой досуг.

– Что вам нужно? – спросил Мабон.

– Мне сообщили, что Тэйкон бросил вашу семью в темницу. Что он обещал прирезать и даже зажарить их, если вы не будете поставлять ему секретные сведения о наших военных укреплениях.

– Моему сыну пять лет! – взмолился Мабон сквозь слезы. – Дочке через три месяца будет тринадцать. Умоляю, пощадите! Если от меня не будет вестей, он убьет моих детей.

– Не беспокойтесь, посол. Я вам помогу. На самом деле, я даже позабочусь, чтобы вы регулярно отправляли отчеты обо всем происходящем в Чарасе.

– Что?

– Да, только эти сведения буду предоставлять вам я. Чистые выдумки, но достаточно правдоподобные.

Мабон облегченно вздохнул и обмяк в цепях.

– И что вы за это потребуете?

– Ничего, – дружелюбно улыбнулась принцесса. – Я не стану подвергать опасности вашу семью. Обещаю.

– Спасибо.

– За вами наверняка следят, поэтому ведите себя как обычно. Если вы дадите повод для подозрений и Тэйкон об этом услышит… – Вероятность была крайне мала (принцесса знала всех зекорранских шпионов в столице и держала их под надзором), но Мабону не мешало оставаться начеку.

– Чем я заслужил эту милость? – спросил Мабон.

До сих пор посол был верноподданным Зекоррии и придерживался вполне умеренных взглядов. Спокойный и здравый голос мог оказаться полезным в стране, где всё громче звучали крики фанатиков.

– Когда закончится война, вас вернут домой. Настанет день, и я вспомню о непогашенном долге. Тогда вы отплатите мне сполна – услугой за услугу.

Затея была ненадежная: едва оказавшись дома, Мабон мог проболтаться. Впрочем, польза от него все же будет – донесения в Зекоррию станут очередным источником ложных сведений о Севелдроме.

Мабон тяжело вздохнул.

– Понимаю.