Книга Тайна адмиральской дачи, страница 17 – Антон Иванов, Анна Устинова

– Да, да, конечно, – рассеянно отозвался папа Игоря и продолжал строить черно-белую крепостную башню.

– Что с ним поделаешь, – сдалась Петькина мама.

– Предок мой погрузился, – шепнул Игорь на ухо Петьке.

Командора сейчас куда больше занимало поведение Степаныча. Еще раз самым решительным образом отказавшись от угощения, сторож поселка Красные Горы снял милицейскую фуражку и сурово изрек:

– Давно тебе говорил, Валера: упускаешь сына. И вот результат.

– Какой результат? – побледнел Петькин папа.

– Плачевный, – еще более посуровел Степаныч.

– Что вы имеете в виду? – пробормотала Петькина мама.

– Об этом и разговор сейчас будет, – старательно протер Степаныч носовым платком взмокшую от жары коротко стриженную седую голову. – Факт кражи совместно с сообщниками.

– Что-о? – выдохнули одновременно Петькины родители.

Степаныч вместо ответа с осуждением покосился на Владислава Андреевича. На устах у того блуждала рассеянная улыбка. Оставив в покое хлебную крепость, он быстро писал на бумажной салфетке длинные формулы.

– Между прочим, папаша, я бы на вашем месте тоже побеспокоился, – пронзил его пытливым взглядом Степаныч.

– Пока беспокоиться нечего, – продолжая писать, ответил Владислав Андреевич. – В расчетах полный порядок.

– Владислав! – попробовала его отвлечь Маргарита Сергеевна.

– Оставь, – махнул рукой Валерий Петрович. – Он с университетских времен такой.

– Интересная, между прочим, вещь получается, – с блаженным видом пробормотал Владислав Андреевич и, схватив чистую бумажную салфетку, вновь погрузился в расчеты.

– Петр, – поглядел строго на сына Валерий Петрович. – Что вы там натворили?

– Ровным счетом ничего, – с чистой совестью заверил сын.

– Факт кражи с последующей перепродажей почти доказан, – возразил Степаныч. – Отпирательства бесполезны.

– Я бы на вашем месте поосторожнее бросался подобными заявлениями, – с обидой произнес Игорь. – Между прочим, существует презумпция невиновности.

– Ты лучше его не зли, – прошептал Петька.

Но было поздно. Лицо Степаныча побагровело.

– Я вот тебе, бандит, сейчас покажу презумпцию! – гаркнул он. – Совсем распоясались! Как совершать кражу кур, так они герои. А как отвечать – сразу презумпция! Да в наше время…

Степаныч осекся и вновь протер платком голову.

– Помилуй, Степаныч, какие куры, – простонал Петькин папа. – Может быть, лучше к столу?

– При исполнении не употребляю! – отрезал бывший заслуженный работник органов правопорядка.

– Тогда давайте-ка супчика или бифштекс, – с надеждой проговорила Маргарита Сергеевна.

– В доме подозреваемых не ем! – Степаныч демонстрировал полную неподкупность бывших органов правопорядка.

– Степаныч! Опомнись! Каких подозреваемых! – воскликнул Валерий Петрович.

– Говоришь, бифштексик? – бодро встрял в разговор Владислав Андреевич. – Положи мне, пожалуйста, еще один. Я что-то сегодня проголодался.

– В подозреваемых у меня твой сын, – тем временем объяснял Степаныч. – Его обычная подростковая компания из обоих внуков Серебряковых совместно с дочкой Адамовых. А также вот этот новый сообщник, – перевел сторож пытливый взгляд на Игоря.

Тот было вновь собрался вступить со Степанычем в правовую дискуссию, но Петька пресек попытку.

– И, наконец, – торжествующе продолжал бывший заслуженный работник органов правопорядка, – к преступному воровскому формированию примыкает Татьяна Филимоновна, много лет выступавшая под личиной приходящей домашней работницы Ковровой-Водкиной.

– Почему под личиной? – охнула Маргарита Сергеевна.

– Потому что чужая душа – потемки, – ответил Степаныч. – Пять дней подряд эта преступная группа крадет у меня под покровом ночи кур.

– Кур? – неожиданно оживился Владислав Андреевич. – Вы говорите, у вас есть куры?

– О том и речь, – мрачно уставился на него сторож. – Только не понимаю, чему вы радуетесь? Мои куры вам и вашему сыну ничего хорошего не сулят.

– Напрасно вы так, – продолжал Владислав Андреевич улыбаться. – Я тут произвел кое-какие расчеты. Их как раз можно проверить на ваших курах.

– Ваш сын уже проверил, – грозно произнес Степаныч.

– Сомневаюсь, – покачал головой папа Игоря. – Вряд ли мой балбес мог додуматься до такого решения. Ваши куры яйца несут?

– Вам-то какое дело до наших яичек? – Степаныч заподозрил новое покушение на курятник.

– Владислав! – попытался предостеречь Валерий Петрович старинного университетского друга.

– Погоди, Валера, – отмахнулся тот. – Я все равно сейчас в отпуске. Очень забавное решение. В частности, я только что сообразил, что на его основе можно сделать эффективный инкубатор.

– Инкубатор? – заинтересовался Степаныч.

– Ну, да, – подтвердил Владислав Андреевич. – Можете вдвое поголовье кур увеличить.

– Ах, вот, значит, ты куда клонишь, – поджал губы сторож. – Сына отмазываешь. Мол, они воровали, а мы вроде как вам инкубатором компенсируем. Нет уж. От ответственности никто не уйдет.

– Валера, ты что-нибудь понимаешь? – уставился Владислав Андреевич на друга.

– Нет, – честно признался Петькин отец.

– Ну, и не надо, – рассеянно проговорил старинный университетский друг. – В общем-то, инкубатор для меня частность. Задача гораздо серьезней. – И он вновь погрузился в расчеты.

– Советую признаваться сразу, – принялся за ребят Степаныч.

Тут Аскер, мирно дремавший под стулом Игоря, вдруг подошел к сторожу и грозно оскалил зубы.

– Убрать собаку, – пятясь, пролепетал Степаныч.

– Валера! – влетела вихрем в столовую Коврова-Водкина. – Я прошу тебя ради всего святого: огради нашу семью от тирании Ивана Степановича! Ах, он тут! – гневно воззрилась она на сторожа. – Тогда я официально заявляю! – театрально воскликнула Наталья Владимировна. – Этот вот человек предпринял настоящую травлю Татьяны Филимоновны! Кроме того, он виновен в разгоне благотворительной организации!

– Какой благотворительной организации, – вытаращился Валерий Петрович на вновь прибывшую.

– Которая уже пятый день меня безвозмездно снабжает свежезабитыми курами! – отвечала Коврова-Водкина.

– Это мои куры, – заспорил Степаныч.

– Нет уж, милостивый государь! – крикнула в гневе Коврова-Водкина. – Мы с Татьяной Филимоновной не дуры! А вот в ваших умственных способностях позволю себе усомниться. А также и в вашей порядочности!

– Попрошу не оскорблять! – побагровело лицо у сторожа. – Я, между прочим, при исполнении.