Книга Покаяние «Иуды», страница 75 – Ахмет Хатаев

— Много, дорогой Эди, много.

— Неужели ничего нельзя сделать для смягчения наказания? Может, отдать чекистам всю валюту, и они скостят срок.

— Не верю, могут наобещать с три короба, а сами только усугубят положение. Для них важен только результат и отчет, мол, вот поймали такого-то преступника и засудили.

— Но времена на дворе уже другие, перестроечные. Может, рискнуть, попробовать исправить положение?

— Эди, у меня далеко не все просто и то, что говорит ваше отзывчивое к беде другого человека сердце, для моего случая, наверно, может не подойти, — с горечью в голосе произнес «Иуда». — Вы правы в одном, что идет так называемая перестройка. О своем отношении к ней и тому, что происходит в стране, я уже говорил и потому не буду повторяться. Но в этой кутерьме гэбисты, к которым я, по-вашему, должен бы обращаться с извинениями, отдельная песня. Они живут в другом измерении и еще долго по инерции будут загонять в тюрьмы людей, пытающихся жить по велению собственных сердец, не понимая, что, государство как таковое, за которое они пекутся, уже развалено и не существует.

— Вы нарисовали свинцово тяжелую картину, а чекистов сумеречными людьми, будто и не родившимися от советских женщин. Но я, как истинный советский ученый, скажу объективности ради, как, между прочим, это трактуют марксисты-ленинцы, наши чекисты плоть и кровь от своего народа, — как бы шутя заметил Эди. И затем, сделав некоторую паузу, с ударением на каждом слове, добавил: — Но, как бы то ни было, по-моему, человек должен искать выход из любого положения. Так что, Александр, думайте, ищите. Если посчитаете, что могу быть чем-то полезен, говорите.

— Вы и так многое сделали для меня. Теперь помогите с дочерью, и я буду очень вам благодарен. При этом обязательно свяжитесь с Сафинским, а то, как мне показалось, вы не совсем серьезно восприняли мою рекомендацию.

— Находясь под впечатлением предстоящего освобождения, я ко всему внешне несерьезно отношусь. Можете не сомневаться, обязательно ему позвоню, но и вы не забывайте о моей рекомендации, а вдруг пригодится.

Дальнейший их разговор был прерван обедом, после которого «Иуда», сославшись на усталость, лег отдохнуть.

Эди же, посидев некоторое время и делая вид, что читает, тоже прилег и через минут пять уснул.

Проснулся он оттого, что открылась кормушка, в которую потребовали выхода Слюнявого и «Иуды».

Перед тем как подняться, «Иуда» положил на койку Эди сложенный традиционно вчетверо лист бумаги и вполголоса быстро произнес:

— Пока вы спали, я написал Шушкееву новую записку. Пусть Юра через свою знакомую попробует ее передать ему лично. Если не удастся, заберите и уничтожьте. Об остальном мы вроде договорились. Если уйдете до моего возвращения, не забудьте этим уркам сказать, чтобы не лезли ко мне.

— Не волнуйтесь, я все сделаю как надо и с блатными переговорю, — сказал Эди. Правда, секунды спустя, решил, что разговаривать с ними нет необходимости, так как сюда шпион уже не вернется.

Как только за «Иудой» закрылась дверь, Эди произнес условную фразу для операторов: «Конечно, предупрежу, хотя и жалко тратить драгоценное время на них», — и снова лег.

Команды на выход Эди пришлось ждать целый час, за который он успел поразмышлять о многом и, главное, о том, как проведет первую ночь на свободе, как будет отмокать в ванне… При этом каждый раз, когда из коридора доносился стук подкованных каблуков, Эди внутренне напрягался в ожидании скрипа открываемой кормушки и последующей команды на выход с вещами. Скоро, когда, устав от ожидания он уже перестал обращать внимание на коридорные шумы, неожиданно открылась дверь и нарисовавшийся в ее створе Лукашов без всякого крика спокойно произнес:

— Атбиев, собирайтесь, вас выпускают.

После этих слов все зэки соскочили со своих коек и скопились у стола. Эди не торопясь собрал свои вещи, и направился к выходу.

— Ну ты молоток, братан, бывай, еще встретимся, — только и сумел сказать Долговязый, вызвав тем самым улыбку у Эди, что блатным было воспринято как согласие, отчего он ощерился и закивал.

На самом же деле Эди улыбнулся, услышав слово «молоток», которым его, только начинавшего служить лейтенанта КГБ СССР, награждал многоопытный инструктор по военно-физической подготовке на тренировках по рукопашному бою за удачный бросок или удар.

Слюнявый тоже пытался что-то прошепелявить, махая руками, но его слова утонули в гуле поздравлений других сокамерников, которые искренне желали ему больше не попадаться в руки ментов. Эди также пожелал остающимся в камере заключенным свободы и шагнул в коридор.

На выходе из СИЗО его встретили Рожков и Кореповский, которые на виду у выпускающих администраторов тюрьмы обняли его и, посадив в специально сделанную под такси «Волгу», за рулем которой сидел коллега Юры, увезли в гостиницу.

По дороге Кореповский рассказал Эди о своей встрече с Глущенковым и передал ему записку и десять тысяч рублей для Бизенко. На вопрос Эди, чем он интересовался, пояснил:

— Да, подробностями моей работы по вашей защите, лично вами, мол, кто и откуда, но я, сославшись на адвокатский этикет, отказался говорить. Интересовался, когда вы освобождаетесь, и где будете проживать. Обменялись телефонами.

— О гостинице не сказали?

— Нет, я же не знал.

— О моем поселении в гостинице знает обслуживающий ее сотрудник?

— Сегодня проинструктируем, чтобы отлавливал тех, кто будет проявлять интерес к вам.

— Спасибо, просьба сразу ставить меня в известность о таких лицах. А это передайте Парамонову, — сказал Эди, передавая ему записки «Иуды» Шушкееву и Глущенкова — «Иуде», — он знает, что с ними делать. Только будьте поаккуратнее с ними.

— Хорошо. А что вы будете делать после заселения, в смысле нужны ли будем?

— Надо бы подвезти мои вещи. Где они, Парамонов знает, — произнес Эди, а затем, улыбнувшись, добавил: — Нужно, как говорят блатные, прикид ^[66] менять.

Затем Эди рассказал Юре о Зубре и его братках, предупредил о возможном выходе на него находящихся под Справедливым блатных с вопросами о месте его пребывания.

— А что им сказать? — спросил Юра.

— Что мы готовимся к поездке в Брест для сбора полевого материала, а что касается места проживания, то сказать как есть, они смогут это и так узнать.

— Действительно, с информацией у них дело поставлено неплохо, — заметил Кореповский.

Тем временем машина подкатила к гостинице.

Проводив Эди в номер, ребята уехали.

Накупавшись вдоволь и постирав вещи, которые носил в СИЗО, он с удовольствием юркнул под чистую простыню и накопившаяся за эти дни усталость сразу обволокла его крепким сном.