Онлайн книга «2024-й»
|
На входе красавец Кривошеин, бывший спецназовец, а теперь начальник охраны нашей фирмы, хотя, если честно, он единственный сотрудник охраны, а все остальные его подчиненные — видеокамеры, анализаторы запаха, детекторы температуры, автоматические системы тушения огня, лазерные датчики слежения и оповещения, а также вся сложная система контроля. Он приветствовал меня броском ладони к виску, словно пионер, на Алёну посмотрел оценивающе: высокая и спортивная, как нельзя больше ему в пару. — Ты набрала, — поинтересовался он, — за последние полгода пару килограммов, или мне чудится? Нет желания сбросить?.. А то поедем с нами в турпоход? Теперь это модно. Она поморщилась: — Что? Жить в палатках, комаров кормить? Жрать подгорелое мясо на палочках? — Зато романтика, — сказал он гордо. — Ну нет, — сказала она победно и расхохоталась: — Я уж лучше по «Троецарствию» поброжу. Там в новом урочище такие дивные птицы… Или в локациях, что на той неделе ввели! Там и рыбу с золотыми перьями поймать можно. Он спросил ошалело: — Рыбы с золотыми перьями? Это хде? — В Шарукане, — объяснила она. — Совсем близко от Золочева. Можно на грифоне долететь. Или на виверне, хотя на грифоне и дешевле. Зато на виверне быстрее… Он сперва выпучил глаза, потом потускнел, отмахнулся: — Я серьезно… — И я серьезно, — ответила она. — Что мне тот загаженный берег речушки, куда ты нас приведешь, когда я могу расположиться лагерем в дивной сказочной стране эльфов, где дриады, гномы, пиксики и даже единороги! Нет, ты не поймешь… — Не пойму, — ответил он сердито. Мы перешли в раздевалку, стенной шкафчик Алёны ближе к входу, из-за чего ее обычно шлепают по голому заду те, кто заходит минутой позже, мой наискось в другом ряду. Алёна приложила ладонь к сенсорной пластине, дверки распахнулись. Она быстро и ловко, не делая лишних движений, скидывала ботинки, брюки, молниеносно стянула через голову майку, тяжелые налитые груди заколыхались, переводя вечно напряженные соски с одной цели на другую. Я раздевался чуть медленнее, у мужчин в этом сезоне шнурков больше, шкафчик Алёны захлопнулся автоматически и сдал себя на пульт охраны. Алёна пошла было мимо меня, я ей голый менее интересен, чем в одежде, голым уже видела не раз, и всегда я занимался какой-то хренью, но я придержал за руку. — А что это ты такая чистенькая? Она вскинула брови: — Что ты имеешь в виду? Говори яснее, я читать мысли не умею! — Жаль, — ответил я, — такие красоты пропадают на пути, пока донесешь их от глаза до языка!.. Я про татухи, которыми сейчас разрисовывают себя любители, как папуасы какие. Она опустила голову и, оттопырив губу, посмотрела на живот, ноги, затем повернула шею, как скрипачка, и попыталась посмотреть на свою спину через плечо. — Не нравится? — Наоборот, — сказал я искренне. — Чистая, как рыбка! Она спросила с подозрением в голосе: — Какая рыбка? — Ну, — сказал я в затруднении, — налим, наверное… На окуня ты мало похожа… или на карася. Ты больше мурена… или барракуда! — Ну спасибо, — произнесла она высокомерно и неспешно удалилась по узкому коридору, где замаскированные в стенах датчики проверяют каждый миллиметр ее тела. Я вздохнул, глядя на ее широкие плечи и красиво изогнутую, словно крылья «ламборджини», спину. Талия узкая, ниже начинаются загорелые ягодицы, что без всяких нависающих складок переходят в спортивные ноги с идеально подогнанными связками и хорошо работающими суставами. Во второй раздевалке мы переоделись в рабочее, я сказал Алёне торопливо, стараясь замазать свой промах насчет рыбы: — Ты как одна из моделей, что рисует Василий Петрович! Она угрожающе насупилась: — Ты меня мобом обозвал? — Нет-нет, — сказал я поспешно. — Я имею в виду женщин! Он их тоже рисует, для тебя это новость? Она фыркнула: — Значит, я вполне во вкусе шестидесятилетнего? Ну ты умеешь говорить женщинам приятное, умеешь… Сморщив нос, удалилась подчеркнуто красиво и гордо, и только когда хлопнула дверь, ведущая в рабочую часть, я понял, что дразнила нарочито, прикидываясь оскорбленной. Уже в зале я показал ей кулак. Она спросила ядовито: — Что, не ндравится, когда ваше драгоценное и лелеемое мужское общество падает в цене? — Лишь бы мое не падало, — ответил я мирно. — Как ты насчет? Она удивленно вскинула брови: — Это что, предложение? — Да пора бы, — ответил я нагло, — а то мы с тобой шесть лет в команде, с ума сойти, а я еще не видел тебя без трусов. В смысле, близко не видел. А когда и была возможность, как-то не присматривался. Дикость какая-то. Как будто и не шеф. Она подумала, кивнула: — Ладно, щас сниму трусы. Посмотришь, как у меня спереди и сзади. Увеличительное стекло дать? Я протестующе выставил вперед ладони. — Нет-нет, меня такая малость не устроит. Оставим визуальный ряд на время, когда мне будет лет сто. — А-а-а, — протянула она, — вот вы о чем… А ты уверен, что сможешь посоревноваться хотя бы с фаллоимитатором, я уж молчу о вибраторе с насадками? Я скорбно вздохнул: — Увы, сдаюсь. — То-то, — сказала она победно. — Впрочем, как-нибудь могу позволить посмотреть, как я мастурбирую. Из соседней комнаты, в замочную скважину. Просьба только не сопеть, меня такое отвлекает. — Вот уж не думал, — сказал я удивленно, — что ты такая чувствительная натура! — Я чувствительная, — подтвердила она. — И очень нежная. Вообще-то я могу получить оргазм даже от почесывания спины. Ну там, у самого основания, где спина уже теряет свою благородное название. Так что со мной легко. Я фыркнул скептически: — Тогда зачем тебе фаллоимитаторы и вибраторы? — А на полку поставить? — удивилась она. — Кто ни зайдет помыть руки, сразу видит — нормальная женщина! А иначе черт-те что подумают. Спросить постесняются, а надумают та-а-а-акое! Я даже и не представляю, что можно подумать! А вы представляете? Сейчас такие возможности, такие возможности… Я не знаю, как насчет достижений в генетике или космонавтике, но совсем в другой области этих возможностей с каждым днем все больше. Я передернул плечами: — Ужас. Она сказала уже другим, почти мечтательным тоном: |