Книга Остров перевертышей. Рождение Мары, страница 36 – Дарья Сойфер

Он подмигнул и выгнул бровь, напомнив Маре самовлюбленного Кевина. Словно прочитав ее мысли, Нанду фыркнул. Этот должен был сразу распознать товарища по выпендрежу.

— Я увидел твою маму и не устоял, — волосы Коркмаза, обильно сдобренные гелем, блеснули в свете лампы. — Это разбило Миле сердце. Бедняжка так и не смогла это пережить…

— Я понимаю. — кивнула Мара.

Нет, она не понимала. Не понимала, как такие умные женщины, как ее мама и Мила Вукович, могли втрескаться в этого слащавого нарцисса. Возможно, в юности он и был хорош собой, но теперь лицо обрюзгло, из расстегнутого ворота рубашки выглядывала курчавая поросль… Неужто ее маму убили из-за противного мужика?!

— Спасибо, мистер Коркмаз. Извините за беспокойство, — она отсоединилась. — И что вы об этом думаете?

Ребята озадаченно переглядывались.

— Ну, плюсы есть, — нарушил тишину Нанду. — По крайней мере, он не твой отец. Потому что иначе… Было бы как с Дартом Бейдером.

— Не понимаю о чем ты, но согласна: это плюс, — кивнула Мара. — А что с Вукович?

— Вкус у нее странный, — Брин наморщила нос. — Но ты же слышала: он разбил ей сердце…

— Глупости, — заявил Джо.

— Если у тебя нет сердца, это не значит, что его нет у Вукович! — возразила Брин. — Для женщин любовь — это совершенно другое…

— Ты права, — Нанду плюхнулся на свободную кровать, всколыхнув плюшевую компанию. — Вы видели Кевина? Он же классический идиот! А его физиономия? И шутит он тупо. А девчонки все равно от него с ума сходят.

Брин и Мара одарили его снисходительным взглядом.

— Мне кажется, или это зависть? — поинтересовалась исландка.

— Да. Но он прав, пожалуй. Кто знает, что чувствовала Вукович… То есть вы как хотите, но мне страшно возвращаться в свой домик, — Мара принялась задумчиво рассаживать игрушки Брин по всем правилам.

— Это не может быть совпадением. Когда мы составляем список, мы подсознательно группируем предметы по цели, для которой они нам нужны. Она вспомнила про то, что собирается, скажем, испечь пирог, и попросила муку, ягоды и корицу. Вспомнила про убийство Мары — заказала мелатонин и жидкость для розжига. Они ведь шли подряд? — обратилась Брин к Джо.

Тот кивнул.

— Но ведь убийцы обычно действуют по одинаковой схеме, разве нет? — возразила Мара. — У моей мамы в руках был нож, когда ее нашли. Значит, Вукович ее не усыпляла. Если это вообще была она.

— Может, именно поэтому в этот раз она решила действовать наверняка. Ведь тогда ты не будешь сопротивляться, как твоя мама…

— Логично, — согласился Нанду. — Хотя и жутко.

— А у тебя есть материалы того дела? — Джо достал свой телефон.

— Есть. Но пожар признали несчастным случаем.

— Покажи мне, что у тебя есть. И переведи на английский. Мой отец работает в полиции, он детектив. Пусть посмотрит.

Мара хранила все документы в своем шкафу, в чемодане. Особо ценные для себя вещи она так и не распаковала. Поэтому они с Джо решили зарулить в ее домик, а Брин и Нанду отправились прямиком в главное здание на праздничный ужин, пока родители не начали их искать.

Небо заволокло густыми серыми облаками, прохладный морской ветер бил в лицо, заставляя жмуриться. Гнулись и шелестели липы, трепетало пламя факелов, расставленных вдоль центральной дороги. Маре не терпелось оказаться в просторном светлом холле, сплошь набитом гостями. На улице кроме них с Джо никого не было.

Они уже свернули к шестому домику, когда раздался низкий протяжный гудок. Мара вздрогнула.

— Это «Сольвейг», — Джо указал на удаляющийся в море огонек.

— Но зачем Густаву куда-то плыть так поздно?

Словно в ответ на ее вопрос в кармане разразился трелями телефон. Ей еще никто не звонил, поэтому она не сразу поняла, что это за звук.

— Алло?

— Это Нанду. Вы слышали гудок?

— Да. Не знаешь, куда собрался Густав в разгар ужина?

— Густав здесь. На «Сольвейг» кто-то другой.

Весь праздничный обед свернулся в желудке Мары в тугой скользкий ком. Она схватила Джо за рукав.

— Вукович там? — только и смогла выдавить она.

— Нет. Брин обыскала столовую, я — холл. Ее нет.

— Вот черт…

— Тихо! Успокойся. Джо с тобой?

— Да.

— Брин говорит, чтобы ты не нервничала. А то опять будет стихийная трансформация.

— Но мне больше никто не плевал в колу!

— Ты уверена? Забыла, что живешь в одном доме с Сарой Уортингтон?

— Ладно. Я в норме. Увидимся через десять минут.

Мара объяснила ситуацию Джо. Тот, как обычно, проявил завидное хладнокровие.

— Я зайду с тобой в дом. Все будет в порядке, — без выражения сказал он.

Но она с легкой подачи Брин уже начала накручивать себя и не могла остановиться.

— А если Вукович все сделала наперед? — она остервенело грызла кожу на нижней губе.

— В смысле?

— Вдруг она кому-то поручила дать мне мелатонин? Или отравила торт целиком, и после ужина весь Линдхольм уснет?

— А потом?

— Ну, я не знаю… Бывают же какие-то механизмы замедленного действия…

— Откуда могла знать, будешь ли ты есть торт?

— Серьезно? — она бросила на него полный сарказма взгляд.

— Ладно. Тогда так: откуда она могла знать, где ты потом окажешься? Она не стала бы поджигать весь Линдхольм?

— А почему нет?

— Мара. Успокойся.

— Ладно. Хорошо. И как ты мне предлагаешь уснуть сегодня ночью?

Он пожал плечами.

— Трансформируйся, и тебя заберет мадам Венсан.

— Нет… — ее передернуло. — Господи, нет! Я не уверена, что захочу снова через это пройти.

— Все наладится.

— Чертов ты философ! Заходи, — она распахнула перед ним дверь своего домика.

Внутри было темно. Она пошарила рукой по стене, нащупала выключатель — ничего. Щелкнула несколько раз — никакого толку.

— Наверное, перегорел, — сказала она, пытаясь успокоить скорее себя, чем Джо.

Его и так ничем нельзя было прошибить.

Мелкими шажками, стараясь ни на что не наткнуться, она прошла в гостиную, потом в спальню. Ни один выключатель не работал.

— Пробки обычно в комнате учителя.

— Прекрасно. Значит, нам теперь самим идти к Вукович?

— Посвети телефоном.

— Точно! Никак не привыкну, что он у меня есть. Как тут включается фонарик?..