Книга Тайна старого кладбища, страница 26 – Антон Иванов, Анна Устинова

– Хоть бы она себе какую-нибудь другую компанию нашла, – с надеждой проговорила Настя.

– Не найдет, – уныло поглядел на друзей Дима. – Мы, кроме нее, единственные в своей возрастной категории.

– Верно, – с безрадостным видом подтвердил Петька.

В Красных Горах дети были или много моложе членов тайного «Братства» или настолько старше, что их и детьми-то не назовешь. Поэтому Люся Кузнецова на даче скучала.

– Вы лучше, чем о какой-то дурацкой Люське болтать, туда поглядите, – указал Дима в сторону шлагбаума.

Только тут юные детективы заметили: шлагбаум был высоко поднят. Машина Люськиных родителей беспрепятственно проехала в поселок. Но даже и после этого шлагбаум не опустился.

– Вот это да, – прошептала Настя.

– Так Степаныч еще на празднике, – усмехнулся Петька. – В объятиях иностранной разведки.

– Верно, – кивнула Настя. – А Денисовна где?

В отсутствие Степаныча функции сторожа брала на себя его верная супруга Надежда Денисовна. И лютовала она возле шлагбаума еще пуще, чем бывший заслуженный работник органов правопорядка. Были известны случаи, когда она даже у старожилов поселка, прежде чем пропустить их машины, требовала документы.

– Вот именно, – забеспокоилась Маша. – Где Денисовна?

– То-то и оно, – меланхолично проговорил Дима. – Совсем о своих прямых обязанностях забыли. Степаныч на празднике с молодежью гуляет. Денисовна вообще невесть где.

– Какое падение нравов, – с комическим видом покачала головой Маша.

Они поравнялись со сторожкой. Окна, несмотря на жару, были закрыты. Дверь тоже.

– Полагаю, Денисовна поехала следом за Степанычем на праздник, – усмехнулся Петька.

– Во всяком случае, я еще никогда не видел, что бы у нас кого попало, пропускали в поселок, – сказал Дима.

Они пошли дальше. Всех давно уже ждали домашние. Распрощавшись до завтрашнего утра с Петькой и Настей, близнецы побежали к себе на дачу.

– Родители уже уехали, – Дима огляделся, но не обнаружил возле крыльца отцовской машины.

– Ничего, мы им потом в Москву позвоним и расскажем, – отозвалась сестра.

– Есть хочу, – простонал брат.

– Сейчас наша бабушка покормит своего любимого маленького внучоночка, – просюсюкала Маша.

– За что я тебя не люблю, так это за идиотские остроты.

– Ну, извини, если не угодила, – хмыкнула Маша и в два прыжка одолела крыльцо. Резко отворив дверь, она крикнула: – Бабушка! Мы вернулись!

Дима от избытка чувств лупил по стенам передней надувной дубинкой. При этом он лишь каким-то чудом не сокрушил любимую картину покойного профессора Серебрякова, на которой были изображены войска Наполеона, бегущие из Москвы.

– Что это вы так разбушевались? – выбежала из столовой Анна Константиновна.

– Я первобытный человек! Я первобытный человек! – прыгал по передней Дима. – И я хочу на ужин большой бифштекс и молока, бочонков десять дюжин!

– Ты же, Димочка, молоко не пьешь, – тут же вставила Маша.

– Отстань. Молоко у меня для рифмы, – отмахнулся брат.

– Не очень грамотно, но впечатляет, – усмехнулась Анна Константиновна.

– Когда человек такой голодный, он не может быть грамотным, – немедленно возразил внук.

– Если так, идите на кухню и там поешьте, – понизила голос бабушка. – Ко мне тут пришла Надежда Денисовна, – кивнула она на закрытую дверь столовой.

– Надежда Денисовна? – радостно закричал Дима, которого почему-то охватило буйное веселье.

– А мы только что на празднике Ивана Степановича видели! С Лениным! Сталиным! И какой-то теткой, которая их обнимала! Эту монументальную композицию даже иностранцы снимали на видеокамеру!

– Господи! Что ты несешь? – схватилась за голову бабушка.

– Анна Константиновна! Миленькая! – с громкими рыданиями вылетела из столовой Надежда Денисовна. – Говорила ж я вам! А вы мне не верили!

– Успокойтесь, Надежда Денисовна, – Анна Константиновна обняла ее за плечи.

– А что, собственно говоря, случилось? – проявил интерес Дима.

– Ничего страшного, – увлекая Надежду Денисов ну в столовую, торопливо проговорила бабушка. – Идите на кухню, – повернулась она к внукам. – Там все стоит на плите. Только подогреть надо.

– А ну, погоди! – резко вернулась назад Денисовна. – Где ты там Ваню моего видел? И с кем? – буравила она взглядом Диму.

– На празднике «Московского комсомольца». В Лужниках, – радостно сообщил тот. – Там куча вождей стояла. Ну, Ленин там, Сталин.

– И Брежнев, – подхватила Маша.

– Ты за дурочку-то меня не считай! – вдруг разозлилась Надежда Денисовна.

Дима с беспомощным видом взглянул на бабушку.

– Объясни вразумительно, с кем стоял Иван Степанович, – постаралась, как можно спокойней проговорить Анна Константиновна.

– Там были люди-двойники, – пришла на помощь брату Маша. – Ну, которые похожи на наших бывших вождей. С ними за деньги можно было сфотографироваться.

– А Ваня мой, чей двойник? – допытывалась Надежда Денисовна.

– Ничей, – пожал плечами Дима. – Он просто так с ними стоял.

– А что за тетка? – не отставала Надежда Денисовна.

– Мне-то откуда знать, – растерялся Дима. – Она вроде бы иностранка.

– Черная? – вскричала Денисовна.

– Почему черная? – опешил Дима. – Белая. Она как откуда-то подлетит. И стала с ним обниматься. А потом еще в щеку поцеловала.

– Подлец! Изменник! – взвизгнула Надежда Денисовна.

Анна Константиновна, стоявшая за спиной супруги Степаныча, погрозила внуку кулаком. Дима от потрясения даже рот разинул. Бабушка никогда еще не позволяла себе таких жестов.

– Пойдемте, пойдемте, – пожилая ученая дама решительно увела в столовую супругу Степаныча.

Дверь за ними захлопнулась.

– Ты что-нибудь понимаешь? – ошалело взглянул на сестру Дима.

– Нет, – честно призналась Маша. – Но, кажется, Степанычу сегодня достанется на орехи.

– У него же организм не принимает орехов, – вспомнил Дима.

– Вот я и говорю: организму Степаныча сегодня придется туго, – продолжала Маша.

– Значит, ты думаешь, он влип? Но почему?

– Давай послушаем, – прижала ухо к двери Маша.

Брат последовал ее примеру. Сперва из столовой доносились громкое всхлипыванье вперемежку с какими-то невразумительными восклицаниями типа: «Ну, он теперь у меня попляшет!» Диме это вскоре наскучило.

– Пойдем лучше есть, – потребовал он у сестры.