Онлайн книга «Город мертвых»
|
– Ты делаешь его по-другому, – сказала она. – Я использую миндальное молоко, – ответила Эрика, сидевшая за столом напротив девочки. – Миндальное, то есть из орехов? – Да. Именно. – Ты, наверное, давишь очень сильно, чтобы выдавить из них молоко. – Давят другие люди. Я просто покупаю его в магазине. – А из арахиса тоже можно добыть молоко? – Нет, не думаю. – А можно выдавить молоко из каш-ю? – Из кешью? Нет, не думаю. – Ты очень красивая, – сказала Крисси. – Спасибо, милая. Ты тоже очень красивая. – Я была Русалочкой в подготовишке. Ну, когда в последний раз отмечали Хэллоуин. – Готова поспорить, ты очаровала всех мальчиков. Крисси поморщилась: – Мальчишки. Они все хотели быть страшными. И были фу. – Лучше быть красивым, чем страшным. Мальчики рано или поздно понимают это, но, чтобы понять, им нужно много времени. – А в этом году я буду принцессой. Или свинкой, как Оливия из книжек. – Я бы на твоем месте выбрала принцессу. – Ну, Оливия – красивая свинка. Да и папа всегда говорит, что не важно, как ты выглядишь снаружи. Главное, какая ты внутри. А другие печенья у тебя тоже выходят вкусными. – Я добавляю пекан и кокос к шоколадной крошке. – Можешь научить мою маму? – Конечно. Я и тебя могу этому научить. Последним из качеств, которые Эрика Пятая – теперь Сведенборг – должна была бы обнаружить в своем характере, являлся талант вызывать к себе симпатию и воспитывать юных. Будучи выращенной в резервуаре «Рук Милосердия» в далеком Новом Орлеане, обретя сознание уже взрослой, она была лишена родителей, от которых могла бы перенять нежность, и детства, в течение которого стала бы объектом ласковой заботы других. Она была создана, чтобы служить Виктору, беспрекословно ему подчиняться, ее запрограммировали ненавидеть человечество, в особенности юное. Даже тогда Виктор представлял себе мир, где однажды исчезнут дети, будущее, в котором секс не станет служить ничему, кроме избавления от напряжения. Он мечтал о времени, когда сама концепция семьи будет уничтожена, а члены постчеловеческой Новой Расы будут привязаны не друг к другу, к странам или Богу, а лишь к нему, Виктору. – Мама в городе, покупает мне мишек Тедди, – пролепетала Крисси. Так сказал ей Майкл. На самом деле ее мать была мертва. – Та глупая поддельная мама разорвала моих мишек. Поддельной мамой являлась представительница Коммуны, заменившая настоящую Дениз Бенедетто. Майкл спас Крисси, а Карсон несколько секунд спустя убила репликанта. – И откуда взялась та поддельная мама? – спросила Крисси. Она казалась хрупкой, как фарфор от Лладро [14]. Доверчивая натура девочки и уязвимое сердце почти довели Эрику до слез, но она сдержала их. – Ну, милая, наверное, это как в сказках со злыми ведьмами. Иногда достаточно заклинания, чтобы сделать их похожими на других людей. – Поддельная мама была злой ведьмой? – Возможно. Но поддельной мамы больше нет, она никогда не вернется. – А куда она ушла? – Я слышала, ее бросили в котел с ядом, который она варила, чтобы отравить других людей. Глаза Крисси расширились без помощи горячего шоколада. – Вот это круто. – Она пыталась превратиться в стаю летучих мышей и улететь из котла на волю, – продолжала Эрика. – Но все мыши перепачкались ядом и – пшик! – превратившись в облачко тумана, исчезли навсегда. – Вот так и надо всем злым ведьмам. – Так и случилось. Пшик! Из кабинета по коридору до самой кухни снова донесся голос Джоко, полный хакерского торжества: – Бум, вум, зум! Выдали пудинг, теперь тащите пирог! Отложив печенье, Крисси сказала: – Твой маленький мальчик говорит совсем не так, как все мои знакомые мальчишки. – Да, не так. Он очень особенный. – Еще одна слива, еще одна слива, еще одна слива струсилась! Джоко трясет кибер-сливы! Ах-ха-ха-ха, ах-ха-ха-ха! – А можно с ним познакомиться? – Чуть позже, милая. Он сейчас делает домашнее задание. – Козявки! Козявки! Козявки! КОЗЯВКИ! Ладно, ладно. Так что… резать, дергать, рвать, кусать, и-и-и из зипа вырывать! Джоко – король всего мира! – Помнишь, как ты сказала мне о том, что папа говорил про важность внутри и снаружи? – спросила Эрика. – Конечно. – Так вот, Джоко очень красивый внутри. – Надеюсь, я ему понравлюсь. – Джоко все нравятся. – А он любит играть в чаепитие? – спросила Крисси. – Уверена, что он с удовольствием поиграет. – Мальчишки обычно не любят. – Джоко всегда хочет делать приятное. Милая, боялась ли ты когда-нибудь чего-то, позже узнавая, что этого нечего было бояться? Крисси нахмурилась, задумавшись над вопросом, а потом внезапно просияла: – Ага, собак. – Ты боялась собак? – Больших собак с большими зубами. Большого старого Дуфуса у соседей. – Но потом ты лучше узнала Дуфуса, да? – И он очень милый внутри. – И снаружи перестал быть таким уж страшным, верно? – Он теперь забавный. – Правая рука девочки взметнулась вверх, и она помахала ладонью, словно в классе хотела добиться внимания учителя. – Что, милая? – Герцог. Когда я его впервые увидела, он меня напугал. – Герцогом она называла Девкалиона. – Но потом он поднял меня и волшебством перенес оттуда сюда, и больше он меня не пугает. – Ты хорошая девочка, Крисси. И храбрая. Девочки могут быть храбрыми, совсем как мальчики. Я горжусь тобой. По коридору из кабинета все доносился голос хакерствующего Джоко: – Джоко видит пирожок! Джоко режет тут кусок! А потом еще кусок! Они пекут, у Джоко слюнки текут! Вкусные цифровые данные! Давай, Джоко! Джоко, давай! Давай-давай-давай-ДАВАЙ! 13
Рафаэль Джизус Хармильо, начальник полиции, жил в двухэтажном американско-викторианском доме на Бруин-драйв. Вдоль скатов главной крыши и навеса над крыльцом, а также вокруг окон и дверей дом украшали коричневые молдинги. Это был благопристойный, разумно декорированный особняк из тех, что в свое время Голливуд преподносил как дом любой достойной уважения семьи из среднего класса, вроде Энди Харди и его отца, судьи. Но это было до того, как кинопромышленники решили, что средний класс – самый настоящий опасный заговор недалеких хапуг, фанатичных невежд, чьи дома в фильмах обязаны демонстрировать их глупость, необразованность, скучную ортодоксальность, жадность, расизм и прогнившую до основания злобную суть. |