Онлайн книга «Чародеи на даче»
Да прекратите вы эту икоту! - пыталась навести порядок в собственном доме Ягуля. Схватив с полки кожаный мешочек, она кинула по щепотке его содержимого в каждый угол. Избушка, еще несколько раз нерешительно икнув, остановилась. Зато мышь и ходики, едва держась на стропилах, заикали громче и чаще прежнего. Что ты с ними будешь делать! - всплеснула руками Ягуля. Может, ее обратно проклясть? - вопросительно глянула на нее сестра. Двойной оборот наговора? - Натафталина озадаченно потеребила пучок на затылке. - Рискованно. А что, полагаешь, возврат может не получиться? - взглянул на нее Ничмоглот. Кто его знает, куда и в кого ее повернет, - развела руками Натафталина. В кого бы ни повернуло, но слушать это больше нету терпения, - решительно заявила Тата- ноча. - Проклинай, Ядвига! Рискни, раз больше ее ничем не взять. А ежели попытаться сперва кукушку заткнуть? - предложил Ничмоглот Берендеевич. - С них ведь все началось, - он указал на ходики. Может, на них и кончится. Сестры-ведьмы по очереди произнесли затыкающие заклинания. Тщетно. Ходики разошлись еще больше. - Что ты с ними сделала? - накинулись сестры- ведьмы на хозяйку избушки. Ничего, - ответила та. - Как есть от бабушки достались. Сколько себя помню, всю жизнь с норовом были. Что хотят, то и делают. Спасу от них нет. Тогда, Ядвига, проклинай мышь, - приняла решение Тата. Результат двойного проклятия оказался совершенно неожиданным. Мышь вяленой тушкой рухнула вниз. Однако не успела еще компания Темных порадоваться, что проклятие удалось, как она угодила прямиком в таз с остатками черной жижи. Несколько капель упало на голову лешего, и на этом месте тотчас же выросли зубы - огромные, желтые, вроде как лошадиные. Впрочем, может, они были и козлиные. Однако Ничмоглот сейчас даже ничего не почувствовал и не заметил. До зубов ли каких-то тут было! Все Темные в полном замешательстве следили за происходящим в тазу. Черная жижа вновь забурлила, закипела, запарила, словно под ней развели огонь, и в самом центре таза образовался черный непрозрачный пузырь. Он становился все больше и больше и, наконец, с оглушительным треском лопнул. Темных взрывной волной разнесло в разные стороны избушки. Сама избушка прокричала высоким жалобным голоском: «Караул!» - и комната съежилась от страха. Тем временем из прорвавшегося пузыря выпорхнула маленькая черная красноглазая летучая мышь. Оказавшись на свободе, она со- вершила стремительный облет продолжающей уменьшаться комнаты, пискнула, икнула и, ощерившись, с воинственным видом ринулась к ходикам. Ходики, громко ойкая кукушкой, расправили крылья и предприняли попытку к бегству. Под стропилами завязался воздушный бой. Однако силы оказались неравными. Набрав высоту и с воем тяжелого бомбардировщика спикировав на врага, летучая мышь прижала его обратно к стропилам и с силой рванула когтистой лапой дверцу, за которой спряталась часто икающая кукушка. Птица грудью встала на защиту своего домика. Мышь хуком справа вывела противника из игры и втиснулась в дверцу ходиков. Судя по звукам, бой продолжался внутри часов. Какое-то время спустя дверца опять распахнулась, из нее высунулись две головы - кукушкина и мышиная - и, синхронно икнув и кукукнув, они снова исчезли за дверцей. Механизм ходиков отчаянно протестовал, скрипя шестеренками и бешено вращая стрелками. Потом стрелки остановились. Дверца с треском раскрылась, из нее вылетела летучая мышь и, пробив оконное стекло, унеслась прочь. - Кажись, обошлось, - облегченно выдохнул Ничмоглот. Ходики, спустившись со стропил, проковыляли обратно к своему привычному месту на жердочке. Кукушка внутри кашлянула и, отворив дверцу, обиженно произнесла: Кому обошлось, а кому и не очень. Ремонтироваться буду. А потому до завтра не кукую. Ягуля Янусовна горестно заохала и, топнув в сердцах метеоритной ногой, раздавила куда-то бежавшего по своим делам огромного черного таракана. Вид раздавленного насекомого поверг ее в еще большее расстройство. Если уж день не заладился, так уж не заладился. Все наперекосяк. Дурной знак, - цыкнув зубом, подтвердила Ядвига. Бросьте каркать, - плачущим голосом проговорила Луша. Каркай не каркай, а когда колдовство из-под контроля выходит, хорошего мало. Жди беды, - вздохнула Ягуля. Интересно, что это еще у нас из-под контроля вышло? - спросила Татаноча, уперев руки в бока. Козлавр, - откликнулась Ядвига. Никуда не денется, - небрежно махнула рукой Тата. - Порезвится, позлится, а оголодает - вернется. Напрасно надеешься, - задумчиво протянул Ничмоглот. - Голодом его сюда не заманишь. Ему наша еда страсть как не нравится. Эх, а мне бы сейчас пирожка с козявками. Он с мечтательным видом запустил пятерню в зеленую шевелюру и тут же с воплем подпрыгнул: - Ой, и что это у меня тут такое понавырастало? Где? - хромая, кинулась к нему Ядвига. Ему даже показывать не пришлось. Она уже все заметила сама и заголосила на всю избушку: Зубы! Зубы у него на башке! И откуда что зялось? Оттуда, - многозначительно указала на таз Ягуля. - Зуб даю. Не надо про зубы! - воскликнула сестра. - У нас этого добра и так перебор. Ничмоглот, подбежав к мутному зеркалу, висевшему на стене, уставился на свое отражение. Желтые зубы уже порядком подросли и напоминали рожки на зеленой полянке. Леший истошно завыл. Что же мне теперь делать? Порченый я теперь. Никто в лесу за своего признавать не будет. Не горюй, - начала успокаивать его Луша - самая добрая и сердобольная из трех сестер- ведьм. - Сейчас уберем. Она поколдовала над Ничмоглотовой головой. Зубы послушно отвалились. Луша поймала их в воздухе и протянула лешему: Возьми на память. Однако она поторопилась. Не успел еще Ничмоглот принять из ее рук сувенир, как зубы выросли вновь на тех же местах, и к тому же гораздо толще, выше и острее прежних. От горя леший схватился за голову и заухал филином. - Ната, помоги, - позвала на помощь среднюю сестру Луша. - Вместе уж точно справимся. Но не только вдвоем, а даже втроем у ведьм ничего не вышло. Зубы отваливались только затем, чтобы вырасти вновь еще острее и крепче. Татаноча в отличие от Ничмоглота осталась очень довольна: Знатное колдовство сотворили. Оно уж точно проклятого чародея одолеет. А я, например, сомневаюсь, - ехидно проговорил Ничмоглот Берендеевич, продолжавший ощупывать зубы на голове. - Часть силы на Коз- лавра потратилась. Не потратилась! - воскликнула Тата. |