Онлайн книга «Информатор»
|
Он приехал и налил себе водки. Клаудия, сидя с ним за столиком, пила зеленый чай и смотрела на поле для гольфа. На диване ждали две сумки: одна с деньгами, другая пустая. – Расскажи мне про Килбру, – попросил Вонн после ритуального обмена пустыми фразами. – Он забросал их бумажками – уточню, что он дерет за это пятьсот долларов в час. Потребовал, ясное дело, отказаться от всех обвинений. Грозит скорым разбирательством, но хвастает, что может оттянуть его по меньшей мере на полгода. Где мы будем через полгода, Вонн? – Здесь, станем по-прежнему считать свои денежки. Ничего не меняется, Клаудия. Ты обеспокоена? – Еще как! Эти люди не глупцы. Я могу предъявить квитанции за покупку кондоминиумов со скидкой в десять тысяч за каждый, хотя рыночная цена была гораздо выше. Ну, еще долговое обязательство перед одним сомнительным карибским банком. – Ты делала выплаты на протяжении многих лет. Твои договоренности с банком их не касаются. – Мелкие выплаты, Вонн, совсем мелкие. Деньги возвращались ко мне через другой оффшорный банк. – Им ни за что этого не отследить, Клаудия. Сколько раз мы уже это обсуждали? – Не знаю, Вонн. Может, мне просто уйти в отставку? – В отставку? – Подумай, Вонн. Я могу сослаться на состояние здоровья, отбрехаться от прессы и покинуть должность. Килбру поднял бы шум, утверждая, что КПДС утратила надо мной юрисдикцию. Тогда исковая жалоба могла бы утратить силу. – Жалоба так и так утратила силу. Клаудия глубоко вздохнула и отхлебнула чаю. – Майерс? – Майерс пропал. Она отодвинула чашку с блюдцем. – Я больше не могу, Вонн. Это твой мир, а не мой. – Он скрывается. Мы еще его не настигли, но скоро настигнем. Оба долго молчали. Клаудия мысленно считала трупы, Вонн прикидывал, сколько денег сможет прикарманивать дополнительно благодаря ее уходу. – Кто он такой? – спросила она наконец. – Исключенный из коллегии адвокат из Пенсаколы по имени Рэмси Микс. Сидел в федеральной тюрьме, освободился, забрал деньги, припрятанные раньше от федералов, изменил имя на Грега Майерса и зажил на яхте со своей мексиканской возлюбленной. – Как ты его нашел? – Не важно. Важно другое: без него КПДС не может продолжать. Все кончено, Клаудия. Хватит бояться, теперь можно расслабиться. – Мне бы твою уверенность! Я изучила правила КПДС вдоль и поперек и не нашла прописанной процедуры отказа от обвинений в случае утраты к ним интереса стороной истца. Клаудия, в отличие от него, была юристом, поэтому Вонн не стал с ней спорить. – Ты уверена, что в случае твоей отставки они отстанут? – Трудно ручаться за других. Правила их действий не прописаны от и до. Но если я сниму мантию, то на что я им сдалась? – Может, и так. Клаудия не знала о двух видеозаписях и стараниях Вонна ограничить наносимый ими вред. Не знала о Лимане Гритте и его подозрительной возне. Она много чего не знала, потому что в его мире знание способно представлять опасность. Даже самым надежным людям могли развязать язык. Любой секрет мог выплыть наружу. Ей и так хватало поводов для тревог. Разговор снова надолго прервался. У обоих не было желания его возобновлять – слишком напряженно у них сейчас работали мозги. Наконец Вонн, погремев ледышками в стакане, произнес: – Остается непонятно, как Майерс пронюхал про кондоминиумы. Что скажешь, судья? По документам он ни за что бы до них не докопался: на то и заслоны, на то и иностранные компании, подчиняющиеся непроницаемым законам. Нет, Майерсу кто-то проболтался. Значит, случилась утечка. Взгляни на людей вокруг себя и вокруг меня. Мои – профессионалы, работают в герметичной организации. Мы в бизнесе много лет, и утечек никогда не бывало. Что скажешь о своих людях, судья? – Мы это уже обсуждали. – Не мешает повторить. Возьмем Филлис. Она все знает. Насколько безопасен ее офис? – Филлис – мой партнер по преступлениям, Вонн. Она виновна в той же степени, что и я. – Я не про то, что проболтаться могла она. Но кто ее сейчас окружает? Знаю, партнеров у нее нет, только подручные. Кто они такие? – Она – фанатик безопасности. В офисе и дома все тщательно продумано. Важные вопросы Филлис решает из кабинетика, о котором никто не знает. Все очень надежно. – А твой собственный офис? – Я уже тебе рассказывала. У меня секретарь, работающая полный рабочий день; я меняю их раз в полтора года. Ни одна не продержалась больше двух лет: не хочу, чтобы они осваивались и начинали совать нос куда попало. Бывают и практикантки, но эти меняются каждый год, потому что не выдерживают нагрузки. Есть судебный протоколист, стенографистка, я работаю с ней много лет и полностью ей доверяю. – Джо-Хелен. – Да, Джо-Хелен Хупер, чудесная женщина. Работает отлично, не в свое дело не суется. – Давно она твоя судебная протоколистка? – Семь или восемь лет. Мы отлично ладим, потому что она не болтает лишнего, подлизывается ко мне, когда надо подлизаться, и совершенно не мешает. – Почему ты так ей доверяешь? – Потому что я ее знаю. Почему ты так доверяешь своим ребятам? Не ответив на ее вопрос, Вонн спросил: – У нее есть доступ в твой кабинет? – Нет. Туда никому нет хода. – Полного доверия быть не может, судья. Часто именно тот, кому больше всех доверяешь, за хорошую плату перережет тебе горло. – Ты специалист в таких делах. – Вот именно. Следи за ней, поняла? Никому не доверяй. – Я и так никому не доверяю, Вонн, особенно тебе. – Правильно делаешь. Я и сам себе не доверяю. Они дружно усмехнулись, довольные собой. Вонн долил в свой стакан водки, Клаудия продолжила пить холодный чай. Снова садясь, он предложил: – Давай поменяем график. Будем встречаться здесь раз в неделю по средам, в пять часов, чтобы держать руку на пульсе. Дай мне время, я должен обдумать твои слова об отставке. – Уверена, эта мысль тебе понравится. Ты ведь уже прикидываешь, сколько лишних денег будешь забирать каждый месяц. – Так-то оно так, но карманный судья мне очень полезен. Ты меня избаловала, Клаудия. Не уверен, что найду другого судью, которого будет так же легко купить. – Надеюсь, что не найдешь. – Ты, часом, не ударилась в религию? – Нет, просто устала от работы. Сегодня мне пришлось отнять ребенка у матери. Она сидит на метамфетамине, безнадежная наркоманка, ее девочке грозила опасность, но все равно это нелегко. Уже в третий раз отбираю у этой женщины ребенка после шести часов разбирательств с воплями, руганью и вызовом сотрудников социальной службы – иначе детей от нее не оторвать. Покидая суд, мамаша раз за разом заявляет: «Подумаешь, я уже опять бере– менна!» |