Онлайн книга «У него цвет глаз фиалковый»
|
Мириам подошла к Даниилу и спросила: – Ну как тебе вечер? – Отлично, я не ожидал, что будет так интересно. – Познакомить тебя с кем – нибудь? – Нет, не надо. Я уже поздоровался кое с кем. Хочется молча понаблюдать за артистами и за публикой. – Ну что же, я оставляю тебя в гордом одиночестве. Если очень заскучаешь, помани пальчиком, я прибегу, – подмигнула ему Мириам, намекая на их близкие отношения, случавшиеся время от времени. – Окей, бэби. Я понял. Рассеянно разговаривая с Мириам, Даниил посматривал на Роуз, заканчивавшую петь. Когда она допела, аплодисменты затянулись. Она бесконечно кланялась и махала рукой. Наконец, собралась уходить со сцены, роняя на ходу охапки роз. К краю сцены подскочил Даниил, поднимая с полу цветы и поддерживая девушку, чтобы она не вывихнула ногу на высоких каблуках. Мужчины ему зааплодировали. Он сдержанно улыбнулся. Отойдя от сцены, Даниил спросил: – Вы сейчас должны уйти или останетесь здесь, Роуз? – Я хочу уйти, у меня сегодня нет настроения проводить время с незнакомыми людьми. – Могу я вас пригласить к себе домой? – Сначала я сниму парик и смою всю косметику с лица в отведенной для меня комнате. А потом, если вас не напугает, что я не похожа на Мэрилин Монро, я рассмотрю ваше предложение. – Хорошо, – сказал он.– Но проводить вас можно до этой комнаты? – Проводите и если можно, поддержите меня, пожалуйста, чтобы я не упала на этих проклятых шпильках. Терпеть их не могу. Даниил улыбнулся: – А как же знаменитое высказывание Мэрилин: «Дайте девушке пару туфель на шпильках, и она завоюет весь мир!»? – Мне не нужен весь мир, я просто люблю петь. – Нет ничего, чтобы нравилось вам больше пения? – Пожалуй, есть – очень люблю готовить, – заявила девушка. Хотя… есть еще одно желание – завести семью и много детей. – Тогда вы перестали бы петь? – Конечно. Я бы пела только для мужа и своих детей. Они подошли к «дворцу» Мириам, и Роуз ушла в комнату для переодевания. Через несколько минут она вышла и повернулась к яркому свету, чтобы Даниил хорошо рассмотрел ее. Он увидел миловидную девушку лет 18-ти, с серо – голубыми глазами, с очень темными волосами, завивающимися в мелкие кудряшки. – Кудряшки свои?– спросил Даниил. – Свои, точно. Как у папы. – Я думал, вам лет двадцать пять, когда вы были в гриме. А теперь вижу, что то вы совсем юная девушка. – Мне двадцать один. Просто с косметикой выгляжу старше. – Мое предложение остается в силе. Могу я пригласить вас к себе домой? – Можете. Деньги за выступление я получила заранее: такую мелочь, как 500 долларов, богачам не страшно отдать перед концертом. – Пойдемте к моей машине. Они дошли до стоянки и сели в «Бентли». Даниил привез девушку в свою манхэттенскую квартиру с окнами на Центральный парк. Он настроился на фотосессию мертвой бесталанной певицы Роуз, предположив, что ненужное ему тело он потом загрузит в свою машину и выбросит в воды Ист – ривер. Даниил перестал беспокоиться о своем алиби после первых трех убийств, которые он совершил еще до того, как отравил принцессу Азалию, потому что следствие не смогло выйти на него. Он уверовал в свою счастливую звезду, считая себя неуловимым. – Будешь кофе или вино? – спросил Даниил, когда девушка села на белый кожаный диван. – Апельсиновый сок, а потом кофе. Даниил принес ей сок. – Очень странно, что все в комнате белое-мебель, стены, портьеры, пол, – сказала Роуз. – Чем ты занимаешься в жизни? – Я фотограф. У меня свой фотосалон в Сохо. – А…, то я и смотрю, квартира у тебя богатая. Даниил улыбнулся. Девушка оказалась очень простой и легкой в общении. – Хочешь, я сделаю несколько твоих снимков на фоне этой комнаты? – Хочу. – Тебе очень идет это белое платье «под Мэрилин Монро». На фоне белой комнаты фотографии получатся красивые. – А платье не потеряется на белом фоне? –Нет, я волшебник,– шепотом и с улыбкой ответил Даниил. Он закрыл ненадолго глаза и представил ее в белом, как снег, платье, с мелкими темными кудряшками на щеке. Образ получился волнующий. – Я приготовлю кофе, а ты пока приведи волосы в порядок. Он ушел на кухню и, приготовив кофе, налил в него синильной кислоты. Когда Даниил вернулся с чашкой в руках, девушка сидела на диване с закрытыми глазами. – Ты причесалась? Хочешь спать? –Да, извини, в гостях не спят. Я просто очень устала. – Выпей кофе, Роуз, и проснешься. – Спасибо, – сказала она, беря чашку из его рук, и добавила: – Кстати, Роуз – это сценический псевдоним. На самом деле меня зовут Пирхи. Даниил крепко обхватил запястье девушки и осторожно забрал у нее чашку. –Что с тобой? Какой – то странный запах, откуда он? – В квартире фотографа может пахнуть реактивами для проявки. –Ты пользуешься пленочными фотоаппаратами? – удивленно спросила Пирхи. –Совершенно верно. – Ты больше не хочешь продолжать со мной знакомство, потому что услышал еврейское имя? Тебе не нравятся евреи? – спросила Пирхи. – Моя фамилия Голденблюм. Зовут Даниил. – А моя – Коэн. Пирхи Коэн. Значит, ты тоже еврей? – Мою мать тоже звали Пирхи, – взволнованно сказал Даниил. – Как же я сразу не понял: эти чу̒дные мелкие кудряшки, характерные черты лица. Хотя, я вижу ты не чистокровная еврейка. – Нет, мама – белая американка, – улыбнулась Пирхи. – Знаешь что, Пирхи, давай я отведу тебя в спальню, чтобы ты хорошенько выспалась. Если хочешь, спи завтра целый день. Когда проснешься, иди на кухню, в холодильнике найдешь еду. Кофемашина на столе. – А ты что же, не пойдешь со мной в спальню? – Нет. Но могу всыпать ремня, если будешь вести себя, «как взрослая». – А я и есть взрослая, мне уже 21 год. – Да, я слышал. Марш спать. Спальня по коридору направо. Все. Спокойной ночи. – Мне надо в душ, – настойчиво сказала Пирхи. – В спальне есть ванная комната. – Ну, я тогда пошла одна, – неуверенно глядя на Даниила, сказала она. – Ну, иди. ******** |