Онлайн книга «Нормандская лазурь»
|
– Ну... не очень, – усмехнулся Никита. Свежий ветерок, врывавшийся в открытое окно, устроил на голове Малиновского воронье гнездо. – Звучит, конечно, не слишком правдоподобно. Но знаешь... такие истории случались. Предки оставляли бессмысленные тексты, и, когда кто-то наконец находил в них смысл, это было чревато интересными открытиями. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. – А говорил – незаконно, незаконно... – На самом деле так. По-хорошему, нужно искать этого племянника или отдать письмо местному историческому обществу, но... это же скучно, правда? – Очень скучно, – согласилась Ольга. – Настоящие неприятности начнутся, если мы обнаружим что-то ценное и попытаемся сбыть это с рук в обход официальных инстанций, – объяснил Никита. – Согласно закону, все найденные на территории Франции исторические ценности принадлежат государству. – Мы же не собираемся их присваивать. Хотя вилла в Довиле... – мечтательно произнесла Ольга. – Если там ценностей на миллионы евро, нашедшим перепадет вознаграждение от государства, – обнадежил ее Малиновский. – Хотя такие случаи с дядюшкиными загадками, как правило, нехарактерны. Обычно поднимают клады с затонувших кораблей или находят ценности, запрятанные в разные неспокойные времена – например, в годы Французской революции. Золотые луидоры, бронзовые римские монеты в амфорах... – Звучит потрясающе. – Оль, я бы губу не раскатывал. Вряд ли это настоящие бумаги. – Но Женька говорит, что похоже. – Твой Женька – фотограф, а не историк. Письмо напечатано на компьютере, все остальное – просто копии имеющихся в Сети и музеях материалов. Либо это розыгрыш... – Либо орудовал дилетант, как и мы, – закончила Ольга. – Я смотрю, ты в детстве не наигралась в клады, – усмехнулся Никита. – Я смотрю, ты тоже. Он помолчал, а затем кивнул: – Все верно. Я тоже. После празднования дня высадки на кладбище в Коллевиле было полно цветов. Цветы лежали у подножия гладких мраморных крестов, рядами уходящих вдаль, и казались беспорядочными яркими пятнами на коротко подстриженной изумрудной траве. С моря ветер нагнал тучи, деревья недовольно шелестели, громко хлопали флаги. Кладбище не пустовало: по нему бродили посетители, в том числе целая американская группа, которой что-то бойко рассказывал гид. И все же сейчас здесь оказалось гораздо меньше людей, чем шестого. – Понадеемся, что этот сержант К.Т. лежит здесь, – сказала Ольга. – Но это ведь самое большое американское кладбище, правда? – Написано, что лежит на американском. – Женька сверился с переводом письма, который распечатали в городке по дороге в Коллевиль. – Но происхождения канадского. – В Нормандии два канадских кладбища, – пробормотал Никита, – вот британских целых шестнадцать, и там захоронены граждане других национальностей. Еще есть польские, французские и, конечно, немецкие. – Искать можно до посинения, – подвел итог Ильясов. Ольга посмотрела на небо: тучи шли низко, дождя пока не наблюдалось. – Мы посинеем, если долго будем тут бродить. Никит, сколько здесь могил? – Больше девяти тысяч. – Тогда нам стоит поторопиться. Они поделили ряды и медленно пошли вдоль крестов, читая имена, выбитые на гладком мраморе. Сколько было этих имен... Сколько людей стояло за этими именами... Ольга помнила, как Никита рассказывал, что в 1944 году здесь в боях погибло около ста тысяч солдат – сорок тысяч союзников, остальные – немцы... Тех, кого удалось опознать, либо захоронили в Нормандии, либо забрали родственники – чтоб лежали в родной земле. С неопознанными проще, они все остались на этом берегу. Их было так много – молодых, старых. Ольга, шевеля губами, читала даты на крестах; луг, на котором располагалось кладбище, полого спускался, переходя в берег, и вдалеке виднелось серое море. Много лет назад сюда пришли бронированные корабли, прилетели самолеты, чтобы разрушить укрепления Атлантического вала и отбросить немцев назад – туда, откуда те явились. ...Ходили больше часа. Ольга устала и замерзла, теплая куртка осталась в машине, а кофточка, хоть и с длинными рукавами, не спасала от все более резких порывов ветра. Имена слепились в сплошной комок, американские фамилии повторялись, иногда попадались не кресты, а мраморные звезды Давида над могилами евреев, и все это так намозолило глаза, что Ольга едва не пропустила нужное место. Она даже прошла мимо, а потом, сообразив, шагнула назад. – Ребята! Идите сюда, кажется, я нашла. Женька и Никита подошли быстрым шагом, и все трое уставились на крест. – Слу-ушай, – протянул Ильясов, глядя то на письмо, то на имя в камне, – а ведь не соврал дядюшка Левассёр... «K.T. Huppain, SGT 117 INF 30 DIV» – значилось на кресте. И ниже, помельче: «Tennessee, June 7 1944». – Сержант К.Т. из Теннесси, погиб 7 июня, – провозгласила Ольга очевидную истину. – Только фамилия у него... забавная. Как она читается? Хуппен? – Юппен, – поправил Женька, – если он канадского происхождения. В Канаде полно французов. Но в Америке мог быть и Хуппеном, и Хьюппеном. И что? Это кому-то о чем-то говорит? – Что-то знакомое, – пробормотал Никита. – Что-то... Черт, мне нужна карта. – А в письме там как? – спросила Ольга у Женьки. – «Фамилия приведет тебя к одному поселению неподалеку от моря», – зачитал Ильясов. – Видимо, речь идет о том самом поселке, по которому Левассёр как-то прогуливался и понял, что немец ему не соврал. – Мне нужна карта, – повторил Никита и зашагал обратно к автостоянке, не дожидаясь друзей. Женька и Ольга тоже двинулись в том направлении, но в менее интенсивном темпе. – Меня одно смущает, – сказала Ольга, – откуда пленному немцу знать о могиле на этом кладбище? Да он помер, когда захоронений в помине не было, а вокруг еще вовсю шла война. – Можно списать это на фантазии Левассёра, – предложил Женька. – На это можно многое списать. Но то, что мы нашли канадского сержанта, меня... настораживает. – Наконец поверила? – Я поверила в то, что у нас могут быть неприятности, – сказала Ольга, обхватывая себя руками. – Если мы действительно увели чемоданчик из-под носа у какого-нибудь охотника за сокровищами, то... – Не бойся, – обнадежил ее Женька, – мы тебя защитим. – О, спасибо, утешил. Еще утешительнее, если нам все-таки подсунут бомбу. Но пока в багажнике ничего опасного не было. Малиновский достал из бардачка карту автомобильных дорог Франции, расстелил на капоте и улегся на нее животом, чтоб не унесло. Ветер игриво трепал края, пытаясь завернуть Никиту в Ла-Манш и Швейцарию. – Я был прав! – Малиновский тыкал пальцем в какую-то точку на карте. – Пор-ан-Бессен-Юппен, всего семь километров отсюда! Часть названия деревни пишется так же, как фамилия этого сержанта. |