Онлайн книга «Высшая справедливость»
|
Человек лет сорока в элегантном костюме и очках в золотой оправе вышел из дипломатической машины, подошел к Герцу и неожиданно заговорил по-русски: – Здравствуйте! – Здравствуйте! – ответил Герц. – Разрешите представиться. Второй секретарь российского посольства Евгений Сергеевич Волков! – Георгий Добровольский, предприниматель. – Очень приятно. А то смотрю, впереди идет машина с российскими номерами, остановилась. Дай, думаю, парой слов с земляком перекинусь! – Понимаю. – Вы давно из России? – С неделю как покинул Москву. – А я уже год как дома не был. Соскучился страшно! Ну как там? Стоит златоглавая? – Стоит. Куда ж ей деться? – Вы по делам здесь? Или так, путешествуете? – И то и другое! – Вы извините. Это я говорю к тому, что местная дорожная полиция не очень жалует наши машины, тем более такие респектабельные. Так что вот вам моя визитная карточка. Если что, грозитесь обратиться в посольство. Помогает! – Спасибо, – Герцу уже стал надоедать этот навязчивый дипломат. – Ну что же! Не смею вас больше задерживать. До свидания. Дипломат протянул руку, которую Герц с готовностью пожал: – До свидания! Волков сел в машину, завел двигатель, медленно поехал по дороге, все время следя за «Мерседесом» и его хозяином. Герц посмотрел на визитку: – А на кой хрен ты мне нужен, Волков? Вместе со всем своим посольством? Он навел камеру на замок и… вдруг почувствовал острую боль в сердце. Затем удушье, словно кто-то «перекрыл» дыхание. Он схватился за горло, но больше уже ничего не успел. Широко раскрыв глаза и рот, Герц привалился к дверке кабины, по которой сполз на землю, и… умер! Все это видел «дипломат Волков» – Феликс Борисов. Он тут же развернул свой автомобиль, подъехал к «Мерседесу», вышел. Осмотрелся. Вокруг никого не было. Феликс посадил Герца на водительское сиденье, откинув ему голову назад. Вытащил из камеры видеокассету – мало ли что успел записать этот бандит, пока они мило беседовали. Отъехал километра на три, внимательно следя за временем. Остановился. Вытащил пузырек с темной жидкостью и несколько ватных тампонов. Тщательно протер правую ладонь, уничтожая следы яда, который, проникнув через поры кожи Герца при рукопожатии, и привел к мгновенной смерти наркобарона. Руки Феликса были защищены слоем специального крема, но действие его подходило к концу, поэтому Борисов торопился убрать остатки ядовитой смеси. Сверхсекретная разработка Службы позволяла уничтожать бандитов тихо и незаметно… Закончив процедуру очистки, Феликс быстро погнал машину в сторону польской границы, где ему был приготовлено «окно». Далее он незамедлительно ехал в Москву, в резиденцию «Виртуса» с докладом Валентину о том, что операция под кодовым названием «Южный склон» наконец-то полностью завершена. Где-то через час показался дорожный знак, обозначающий населенный пункт Гутвальд. Феликса словно ударило током! Гутвальдская трагедия! Именно отсюда начал свой кровавый путь Али Комолов! Борисов медленно въехал в городок, остановился. За прошедшие неполные двадцать лет здесь наверняка мало что изменилось. Тишина, спокойствие и порядок… Только в одном месте выделялся из разряда однотипных пустой, правда очень ухоженный участок с большим каменным крестом посередине. К нему от дороги вела узкая бетонная дорожка. Феликс вышел из автомобиля. Увидел старушку, аккуратно обрезающую высокие и красивые розы. Подошел к ней, поздоровался: – Добрый день, пани! – Добрый, пан! – А не скажете, пани, что это за крест стоит посередине жилой улицы? – А?! Этим многие интересуются, особенно иностранцы. Вы тоже чужеземец? – Да. Я дипломат одной из европейских стран! – Понимаю. Так вот. В восемьдесят третьем году, когда недалеко отсюда стояла советская воинская часть, двое солдат-дезертиров в доме, который был на месте этого пустыря, вырезали целую семью: пана и пани Русначек и двух их внучат – мальчика трех лет и пятилетнюю девочку. Потом русские их арестовали. Одного убили прямо здесь, в сарае. Когда отец и мать погибших детей вернулись, а они в то время отдыхали в Австрии, и узнали про несчастье, то бедная Марцела сошла с ума. В лечебнице и умерла вскоре. Ее муж Вашек егерем тут в лесничестве служил. И в гневе обещал за каждого члена семьи убить по десять русских. Его арестовали. Потом выслали в Австрию. Перед тем как уехать, он облил дом бензином и поджег. А на пепелище поставил деревянный крест с табличкой, где написал имена убиенных. И уехал. Больше его здесь никогда не видели. Мы, всем местечком, разобрали пожарище, посадили траву и цветы. Возвели каменный крест и сделали дорожку. Многие теперь здесь останавливаются и смотрят. Может, когда и Вашек сюда заезжал, но мне это неизвестно. – Спасибо за рассказ. А можно у вас цветов купить? – Вы хотите их кому-нибудь подарить? – Положить к кресту. – Какие цветы и сколько? – Погибли четыре человека? – Да. Мужчина, женщина, мальчик и девочка. Восьмилетняя дочь Вашека и Марцелы осталась жива. Она сейчас у отца. – Тогда розы. Сорок штук. – Сорок роз? Я не ослышалась? – Нет, вы все правильно поняли! – Но сейчас розы дорогие, пан дипломат! – Неважно! – Тогда вам придется немного подождать. Мне нужно пройти в розарий! – Конечно! Женщина ушла. Феликс задумчиво закурил, глядя на место бывшей трагедии. Вскоре женщина принесла ярко-красные розы: – Я вам, пан дипломат, набрала красных. Этот цвет очень любила Марцела! – Хорошо! Сколько я вам должен? – Знаете, вы первый иностранец, кто берет такой большой букет для того, чтобы положить его к памятнику. Пусть для вас он будет бесплатным! – Это несправедливо! Вы же вкладываете много сил, чтобы вырастить эту красоту, возьмите, – Феликс подошел к женщине и положил в кармашек фартука сто долларов. С букетом в руках он прошел к кресту. Прочитал имена, разложил цветы вокруг памятника, тихо сказал: – Это вам от всех! Простите нас! Низко, как принято на Руси, поклонился. Пошел к машине. Женщина ждала его и, когда Борисов садился за руль, спросила: – Скажите, пан, из посольства какой страны вы будете? Я всем в местечке расскажу про ваш благородный поступок! – Не думаю, что вам стоит об этом кому-либо рассказывать! Я… из России! И повел машину по центральной улице. Пожилая чешка проводила его печальным взглядом. |