Онлайн книга «Попытка к бегству. Хищные вещи века. За миллиард лет до конца света. Гадкие лебеди»
|
– Я вижу, вам все не существенно, – сказал Виктор. – Весь город против вас – не существенно. Вас отдают под суд – не существенно. Санинспектор Павор раздражен вашим поведением – не существенно. Модный писатель Банев тоже раздражен и готовит гневное перо – опять же не существенно. Может быть, генерал Пферд – это псевдоним господина президента?.. Кстати, этот всемогущий генерал знает, что вы – коммунист? – А почему раздражен писатель Банев? – спокойно спросил Голем. – Только не орите так, Тэдди оборачивается. – Тэдди – наш человек, – возразил Виктор. – Впрочем, он тоже раздражен: его заели мыши. – Он насупил брови и закурил сигарету. – Погодите, что это вы меня спрашивали… А, да. Я раздражен потому, что вы не пустили меня в лепрозорий. Все-таки я совершил благородный поступок. Пусть даже глупый, но ведь все благородные поступки глупы. И еще раньше я носил мокреца на спине. – И дрался за него, – добавил Голем. – Вот именно. Дрался. – С фашистами, – сказал Голем. – Именно с фашистами. – А у вас пропуск есть? – спросил Голем. – Пропуск… Вот Павора вы тоже не пускаете, и он на глазах превратился в демофоба. – Да, Павору здесь не везет, – сказал Голем. – Вообще он способный работник, но здесь у него ничего не получается. Я все жду, когда он начнет делать глупости. Кажется, уже начинает. Доктор Р. Квадрига поднял взлохмаченную голову и сказал: – Крепко. Вот пойду, и там посмотрим. Дух вон. – Голова его снова со стуком упала на стол. – А все-таки, Голем, – сказал Виктор, понизив голос. – Это правда, что вы – коммунист? – Мне помнится, компартия у нас запрещена, – заметил Голем. – Господи, – сказал Виктор. – А какая партия у нас разрешена? Я же не о партии спрашиваю, а о вас… – Я, как видите, разрешен, – сказал Голем. – В общем, как хотите, – сказал Виктор. – Мне-то все равно. Но бургомистр… Впрочем, на бургомистра вам наплевать. А вот если дознается генерал Пферд… – Но мы же ему не скажем, – доверительно шепнул Голем. – Зачем генералу вдаваться в такие мелочи? Знает он, что есть лепрозорий, а в лепрозории – какой-то Голем, мокрецы какие-то, ну и ладно. – Странный генерал, – задумчиво сказал Виктор. – Генерал от лепрозория. Между прочим, с мокрецами у него, наверное, скоро будут неприятности. Я это чувствую повышенным чутьем художника. В нашем городе прямо-таки свет клином сошелся на мокрецах. – Если бы только в городе, – сказал Голем. – А в чем дело? Это же просто больные люди, и даже, кажется, не заразные. – Не хитрите, Виктор. Вы прекрасно знаете, что это не просто больные люди. Они даже заразны не совсем просто. – То есть? – То есть Тэдди вот, например, заразиться от них не может. И бургомистр не может, не говоря уже о полицмейстере. А кто-нибудь другой – может. – Вы, например. Голем взял бутылку, с удовольствием посмотрел ее на свет и разлил коньяк. – Я тоже не могу. Уже. – А я? – Не знаю. Вообще это – только моя гипотеза. Не обращайте внимания. – Не обращаю, – грустно сказал Виктор. – А чем они еще необыкновенны? – Чем они необыкновенны… – повторил Голем. – Вы могли сами заметить, Виктор, что все люди делятся на три большие группы. Вернее, на две большие и одну маленькую… Есть люди, которые не могут жить без прошлого, они целиком в прошлом, более или менее отдаленном. Они живут традициями, обычаями, заветами, они черпают в прошлом радость и пример. Скажем, господин президент. Что бы он делал, если бы у нас не было нашего великого прошлого? На что бы он ссылался и откуда бы он взялся вообще?.. Потом, есть люди, которые живут настоящим и знать не желают будущего и прошлого. Вот вы, например. Все представления о прошлом вам испортил господин президент, в какое бы прошлое вы ни заглянули, везде вам видится все тот же господин президент. Что же до будущего, то вы не имеете о нем ни малейшего представления и, по-моему, боитесь иметь… И, наконец, есть люди, которые живут будущим. В заметных количествах они появились недавно. От прошлого они совершенно справедливо не ждут ничего хорошего, а настоящее для них – это только материал для построения будущего, сырье… Да они, собственно, и живут-то уже в будущем… на островках будущего, которые возникли вокруг них в настоящем… – Голем, как-то странно улыбаясь, поднял глаза к потолку. – Они умны, – проговорил он с нежностью. – Они чертовски умны – в отличие от большинства людей. Они все как на подбор талантливы, Виктор. У них странные желания и полностью отсутствуют желания обыкновенные. – Обыкновенные желания – это, например, женщины… – В каком-то смысле – да. – Водка, зрелища? – Безусловно. – Страшная болезнь, – сказал Виктор. – Не хочу… И все равно непонятно… Ничего не понимаю. Ну, то, что умных людей сажают за колючую проволоку, – это я понимаю. Но почему их выпускают, а к ним не пускают… – А может быть, это не они сидят за колючей проволокой, а вы сидите. Виктор усмехнулся. – Подождите, – сказал он. – Это еще не все непонятное. При чем здесь, например, Павор? Ну ладно, меня не пускают, я – человек посторонний. Но должен же кто-то инспектировать состояние постельного белья и отхожих мест? Может быть, у вас там антисанитарные условия. – А если его интересуют не санитарные условия? Виктор в замешательстве посмотрел на Голема. – Вы опять шутите? – спросил он. – Опять нет, – ответил Голем. – Так он что, по-вашему, шпион? – Шпион – слишком емкое понятие, – возразил Голем. – Погодите, – сказал Виктор. – Давайте начистоту. Кто намотал проволоку и поставил охрану? – Ох уж эта проволока, – вздохнул Голем. – Сколько об нее было порвано одежды, а эти солдаты постоянно болеют поносом. Вы знаете лучшее средство от поноса? Табак с портвейном… Точнее, портвейн с табаком. – Ладно, – сказал Виктор. – Значит, генерал Пферд. Ага… – сказал он. – И этот молодой человек с портфелем… Вот оно что! Значит, это у вас просто военная лаборатория. Понятно… А Павор, значит, не военный. По другому, значит, ведомству. Или, может быть, он шпион не наш, иностранный? – Упаси бог! – сказал Голем с ужасом. – Этого нам еще не хватало… – Так… А он знает, кто этот парень с портфелем? – Думаю, да, – сказал Голем. – А этот парень знает, кто такой Павор? – Думаю, нет, – сказал Голем. – Вы ему ничего не сказали? – Какое мне дело? – И генералу Пферду не сказали? |