Книга Архив Буресвета. Кн. 2. Слова сияния, страница 112 – Брендон Сандерсон

– Слишком поздно, – оборвала Тин, когда незнакомцы подъехали к ним.

Шаллан находила лошадей пугающими. Здоровенные зверюги не были смирными, как чуллы. Лошади все время топали и фыркали.

Предводитель небольшого отряда натянул поводья с явным раздражением. Он не очень-то хорошо управлялся с животным.

– Светлость, – поприветствовал он, кивая, когда увидел ее глаза.

Шаллан с потрясением поняла, что он темноглазый. Высокий, с темными алетийскими волосами до плеч. Он посмотрел на Тин, подметил меч и солдатское одеяние, но не подал вида. Непростой человек.

– Ее высочество, – громко провозгласила Тин, указывая на Шаллан, – принцесса Унулукуак’кина’ауту’атай! Перед тобой особа королевской крови, темноглазый!

– Рогоедка? – проговорил мужчина и наклонился, изучая рыжие волосы Шаллан. – В воринском платье. Камень бы упал замертво.

Тин взглянула на Шаллан, подняв бровь.

«Я тебя придушу, женщина», – подумала та и сделала глубокий вдох.

– Эта вещь, – заговорила Шаллан, указывая на свое платье, – не быть то, что твоя думать носить принцесса? Она быть хороший для меня. Ты быть уважать! – К счастью, ее красное лицо подошло бы рогоедке. Они были пылким народом.

Тин одобрительно кивнула.

– Прошу прощения, – сказал мужчина, хотя по виду было заметно, что он не настроен извиняться. С какой стати темноглазый ездит верхом на таком дорогом животном? Один из его спутников изучал караван в подзорную трубу. Тоже темноглазый, но в седле он чувствовал себя увереннее.

– Кэл, семь фургонов, – доложил он. – Охрана хорошая.

Предводитель Кэл кивнул.

– Меня послали выслеживать бандитов, – объяснил он, обращаясь к Тин. – С вашим караваном все в порядке?

– Три недели назад напоролись на бандитов. – Тин указала большим пальцем себе за спину. – Почему ты спрашиваешь?

– Мы представляем короля, – ответил мужчина. – Мы из личной гвардии Далинара Холина.

Ох буря!.. Теперь у Шаллан будут неприятности.

– Светлорд Холин, – продолжил Кэл, – изучает возможность расширить безопасную зону вокруг Расколотых равнин. Если на вас в самом деле напали, я хотел бы знать детали.

– Если на нас напали?! – переспросила «рогоедка». – Ты сомневаться наше слово?

– Нет…

– Я оскорблена быть! – объявила Шаллан, скрестив руки на груди.

– Поосторожнее, – предупредила Тин весь отряд. – Ее высочество не выносит оскорблений.

– Да что ты говоришь! – с усмешкой протянул Кэл. – Когда произошло нападение? Вы его отразили? Сколько было бандитов?

Тин засыпала его подробностями, а у Шаллан появилась возможность подумать. Далинар Холин должен стать ее свекром, если условная помолвка превратится в замужество. Оставалось лишь надеяться, что с этими солдатами она уже не встретится.

«Тин, я тебя точно придушу…»

– Сожалею о ваших потерях, – проговорил этот неприятный Кэл, со стоическим выражением лица выслушав детальный рассказ о нападении бандитов. – Но теперь каравану осталось полтора дня пути до Расколотых равнин. С вами уже не должно случиться ничего страшного.

– Я любопытство, – сказала Шаллан. – Эти звери лошади быть? Но ты быть темноглаз. Этот… Холин тебе сильно доверять.

– Я выполняю свой долг, – ответил Кэл, изучая ее. – Где остальные ваши люди? Караван, судя по виду, полностью воринский. А вы слегка тощая для рогоедки.

– Ты что, оскорбил принцессу, упомянув ее вес? – в ужасе переспросила Тин.

Буря! Она была хороша. Даже сумела этой фразой призвать спрена гнева.

Что ж, оставалось лишь броситься в атаку.

– Я оскорбиться! – завопила Шаллан.

– Ты снова оскорбил ее высочество!

– Очень оскорбиться!

– Лучше извинись.

– Нет извинений! – объявила Шаллан. – Ботинки!

Кэл отпрянул, его взгляд заметался между Шаллан и Тин. Он пытался осознать сказанное и наконец переспросил:

– Ботинки?

– Да, – подтвердила девушка. – Я любить твои ботинки. Ты извиняться ботинками.

– Вам… нужны мои ботинки?

– Ты разве не услышал ее высочество? – одернула его Тин, скрестив руки. – У этого Далинара Холина все солдаты такие непочтительные?

– Я не непочтительный, – возразил Кэл. – Но ботинки не отдам.

– Ты оскорбить! – объявила Шаллан и, шагнув вперед, ткнула в него пальцем. Буреотец, до чего же эти лошади громадные! – Я поведать всем, кто захотеть слушать! Я прибыть и сразу сказать: «Холин – ворователь ботинок и прелюбодей!»

Кэл поперхнулся:

– Прелюбодей?!

– Да! – Шаллан оглянулась на Тин. – Прелюбодей? Нет, не то слово. Плоходей… Нет. Лихо. Лиходей! Ворователь и лиходей! Вот это правильное слово.

Солдат растерянно оглянулся на своих спутников.

«Чтоб ты провалился! – подумала Шаллан. – Толку от хороших каламбуров, если собеседник – неуч».

– Значения не иметь, – отрезала она, вскинув руку. – Все узнать, как ты нечестно обойтись со мной. Бросить меня оголенный в этой глуши. Обнажить меня! Это оскорбление моего дома и моего клана. Все узнать, что Холин…

– Ох, ну хватит, хватит, – сказал Кэл и, неуклюже наклонившись, стянул один ботинок, оставаясь в седле. Носок у него был с дырой на пятке. – Шквальная женщина, – пробормотал он и бросил ей первый ботинок, а потом снял второй.

– Извинения приняты. – Тин подобрала ботинки.

– Да уж, клянусь Преисподней, лучше вам их принять, – буркнул Кэл. – Я расскажу всем о том, что с вами случилось. Поехали, парни. – Он повернулся и, не сказав больше ни слова, уехал – возможно, опасался новой обличительной речи в исполнении «рогоедки».

Оказавшись за пределом слышимости, Шаллан посмотрела на ботинки, и ее охватил неудержимый смех. Спрены радости поднялись вокруг, точно синие листья, которые проклюнулись у ее ног и взмыли вихрем, а над головой понеслись во все стороны, точно на крыльях ветра. Шаллан следила за ними с широкой улыбкой. Они были очень редкими.

– Ах! – выдохнула Тин, тоже улыбаясь. – Отрицать не стану, это было весело.

– И все равно я тебя задушу, – пообещала Шаллан. – Он знал, что мы дурачимся. Это точно была самая жуткая имитация рогоедки из всех, что когда-нибудь рождались на свет.

– Вообще-то, было очень даже хорошо. Ты перестаралась с текстом, но с акцентом ты попала в точку. Но моя цель была не в этом. – Она вручила Шаллан ботинки.

– А в чем же? – спросила та, пока они шли назад к каравану. – Сделать из меня дуру?

– Отчасти.

– Это был сарказм.