Онлайн книга «Архив Буресвета. Кн. 2. Слова сияния»
|
– Сэр, – сказал Питт, – я просто хотел попросить прощения. – За что? – Раньше, когда мы были мостовиками… – Питт поднял руку к голове. – Клянусь бурей, это было как будто в другой жизни. Я в те дни и соображать толком не мог. Все как в тумане. Но я помню, как радовался, когда ваш расчет посылали вместо моего. Помню, как надеялся, что вы потерпите неудачу, раз осмелились ходить с высоко поднятой головой… Я… – Все в порядке. В этом нет твоей вины. Это все Садеас. – Наверно. – Лицо у Питта сделалось отрешенное. – Сэр, он ведь нас здорово искалечил, верно? – Да. – Но, выходит, людей можно перековать. Я бы о таком и не подумал. – Питт бросил взгляд через плечо. – Мне предстоит сделать это с ребятами из Семнадцатого, так? – С помощью Тефта, да, и мы на это надеемся. Как по-твоему, сумеешь? – Я просто притворюсь вами, сэр. Улыбнулся и ушел, взял миску похлебки и присоединился к остальным. Эти сорок вскоре будут готовы, чтобы стать сержантами в собственных отрядах мостовиков. Преображение произошло быстрее, чем Каладин надеялся. «Тефт, ты просто чудо, – подумал он. – У тебя получилось». Кстати, а где же Тефт? Ушел с ними в дозор, а теперь исчез. Каладин оглянулся, но не увидел его; возможно, он отправился проверить, как дела у других мостовых расчетов. Зато Каладин заметил, как Камень прогоняет долговязого незнакомца в одеянии ревнителя. – Что это было? – окликнул Каладин рогоеда, когда тот проходил мимо. – Он все ошивается тут с альбомом, – сказал Камень. – Хочет рисовать мостовиков. Ха! Мы же знаменитости, понимаешь. Каладин нахмурился. Странное поведение для ревнителя, – впрочем, все ревнители были в какой-то степени странными. Он позволил Камню вернуться к похлебке и отошел от костра, наслаждаясь спокойствием. В лагере было так тихо, словно мир затаил дыхание. – Затея с дозорами, похоже, дала результаты, – заметил Сигзил, неспешно приблизившись к Каладину. – Эти люди изменились. – Даже забавно, как много для солдат значит пара дней, проведенных в одном отряде и на марше, – ответил Каладин. – Ты видел Тефта? – Нет, командир. – Сигзил кивком указал на костер. – Ты бы взял себе похлебки. Вечером у нас не будет слишком много времени на болтовню. – Великая буря, – понял Каладин. Казалось, что предыдущая едва отгремела, но в их наступлении не было закономерности – по крайней мере, такой, какую он мог бы заметить. Бурестражам приходилось проводить сложные математические расчеты, чтобы предсказывать очередной разгул стихии; отец Каладина занимался этим в свободное от работы время. Наверное, это он и почувствовал. Неужели он внезапно начал предсказывать Великие бури, потому что ночь казалась какой-то слишком уж… странной? «Тебе мерещится чушь», – сказал себе Каладин. Стряхнув усталость после продолжительной поездки верхом и марша, он отправился за своей долей похлебки. Есть надо было быстро – он хотел присоединиться к тем, кто охранял Далинара и короля во время бури. А когда наполнял свою миску, дозорные принялись подбадривать его радостными возгласами. Шаллан, сидевшая в грохочущем фургоне, протянула руку к сфере на сиденье рядом и подменила ее другой, спрятанной в ладони. Тин вскинула бровь: – Я слышала, как твоя сфера стукнула о сиденье. – Сухие сети! – воскликнула Шаллан. – Мне показалось, я сумею. – Сухие сети? – Это ругательство, – пояснила девушка, покраснев. – Услышала от моряков. – Шаллан, ты хоть представляешь, что оно значит?! – Ну… что-то про рыбную ловлю? – предположила Шаллан. – Сети пересохли, как-то так? Рыбы нет, все плохо, вот они и сухие? Тин ухмыльнулась: – Дорогуша, я изо всех сил постараюсь тебя испортить. Но до той поры воздержись от использования матросских ругательств. Пожалуйста. – Ладно. Шаллан снова провела рукой над сферой и подменила ее. – Не звякнула! Ты это слышала? А, ну да, ты ведь не слышала. Не было ни единого звука! – Ладно. – Тин достала щепотку какой-то субстанции, похожей на мох. Она начала растирать ее между пальцами, и Шаллан показалось, что пошел дымок. – Ты и впрямь совершенствуешься. Я также считаю, что нам пора придумать, каким образом использовать твой талант к рисованию. У Шаллан уже сложилось некоторое представление о том, как именно он мог пригодиться. Бывшие дезертиры продолжали просить ее нарисовать свои портреты. – Ты работаешь над своими акцентами? – спросила Тин, потирая мох, и ее глаза потускнели. – Еще бы я не работала, добрая женщина, – ответила Шаллан с тайленским акцентом. – Хорошо. Нарядами займемся, когда у нас будет больше средств. Что касается меня, я повеселюсь от души, наблюдая за твоим лицом, когда ты выйдешь на люди с непокрытой рукой. Шаллан тотчас же прижала защищенную руку к груди: – Что?! – Я тебя предупреждала о сложных вещах, – напомнила Тин с коварной улыбкой. – К западу от Марата почти все женщины разгуливают с обеими обнаженными руками. Если ты собираешься отправиться туда и никак не выделяться, тебе придется научиться тому, что умеют они. – Это нескромно! – запротестовала Шаллан, покраснев до ушей. – Это просто рука. Клянусь бурей, вы, воринки, такие чопорные. Эта рука выглядит в точности как вторая твоя рука. – У многих женщин груди выглядят в точности как у мужчин, – огрызнулась Шаллан. – Это не значит, что им позволительно расхаживать голыми по пояс, как это делают мужчины! – Вообще-то, на Решийских островах и в Ири женщины обычно ходят полуголыми. Там жарко. Никто не возражает. Мне и самой это весьма нравится. Шаллан подняла к лицу обе руки – защищенную и свободную, – пряча покрасневшие щеки. – Ты меня нарочно провоцируешь. – Ага, – подтвердила Тин, хихикая. – Точно. И эта девочка обдурила целую банду дезертиров, захватила власть в нашем караване? – Для этого мне не пришлось раздеваться догола. – И хорошо, что не пришлось. Все еще думаешь, что ты опытная и мудрая? Ты краснеешь, стоит мне лишь упомянуть про обнажение твоей защищенной руки. Разве ты не понимаешь, насколько трудно для тебя будет провернуть хоть какую-то аферу, от которой будет толк? Шаллан тяжело вздохнула: – Ну да, наверное. – Показать свою руку – не самое трудное из того, что тебе придется сделать. Клянусь бризом и шквалом. Я… – Что? – спросила Шаллан. |