Книга Дорога в Ауровиль, страница 25 – Михаил Шевцов

– Мой друг Марк из Франции, – представил его Надака.

Я пожал крепкую ладонь.

– А это Майк – музыкант из Москвы.

– Экс-музыкант, – уточнил я.

– Никогда не говори «экс», – сказал Надака с улыбкой. – Экс-музыкантов не бывает.

Он повернулся к Марку:

– Сколько лет мы не виделись?

– Семь. Я был здесь последний раз семь лет назад… Ауровиль сильно изменился за эти годы. А у тебя все по-старому, как я вижу?

– Нет причин что-либо менять. Только дочь подросла.

– Да, я слышал, что у тебя дочь родилась. Сколько ей сейчас?

– Шесть лет.

– О, мой бог! Шесть лет! А я даже ее не видел еще.

Мы прошли через гостиную. В другом ее конце на полу лежал коврик, вокруг которого были расставлены гитары. Рядом лежали барабаны, таблы и прочие инструменты. На невысоком столике располагался компьютер и студийные приборы. Надака постелил для нас циновки и пригласил сесть.

– Я как раз собирался устроить небольшой мастер-класс для Майка, – сказал он Марку. – Если хочешь, присоединяйся к нам.

В этот момент в комнату с улицы вошла девочка.

– Папа! – закричала она. – Я видела еще одну обезьянку! Это уже вторая сегодня!

– Будь осторожна. Не подходи к ним близко, – сказал Надака. – Я сделал для тебя плакат, чтобы ты не забывала.

Он взял со стола большой кусок ватмана, на котором крупными буквами было написано: «Beware of monkeys!» ^[26], а ниже нарисована голова веселой мартышки.

Мастер-класс оказался на редкость интересным. Среди прочего я хотел выяснить давно мучивший меня вопрос: что такое рага?

– Ты знаешь, – ответил Надака, – я сам уже много лет спрашиваю это у разных музыкантов, но четкого ответа не получил. Насколько я понимаю, все довольно просто. Мы все знаем, что в индийских ладах намного больше нот в октаве, чем в европейской. Но на самом деле это не так. У них те же самые лады и ступени, как и у нас. Только если просто точно играть по этим ступеням, то получится как раз европейская музыка. А если играть ноты между ступенями (причем и между полутонами), то это как раз и будет рага. Важно лишь, насколько красиво и интересно это делается. В целом – похоже на наши блюзовые ноты. Впрочем, блюзовые ноты вполне могли прийти к нам из индийской музыки.

В одну из дверей вдруг не спеша, с чувством собственного достоинства, вошел павлин. Увидев нас, он внезапно преобразился – стал похож на курицу, – затем быстро промчался через гостиную и выбежал во двор через противоположный проем.

«Wild Waves» – что по-русски означает «дикие волны» – небольшая ухоженная территория на пляже буквально в пятидесяти метрах от моря. На песке среди деревьев стоят несколько хижин, которые здесь еще называют капсулами. Это небольшие тростниковые домики на бетонных сваях с крышами из пальмовых листьев.

Несмотря на робинзонский вид, жить в них достаточно удобно. В отличие от кирпичных или бетонных сооружений они хорошо продуваются, а потому в них нет ни кондиционеров, ни вентиляторов. Большинство таких домиков имеют небольшие террасы-балконы, с которых видно море. Из признаков цивилизации присутствуют электрические розетки.

Название гестхауса недобрым образом подтвердилось несколько лет назад во время знаменитого разрушительного цунами, от которого пострадали прибрежные районы многих юго-восточных государств от Шри-Ланки до Индонезии.

Утром того дня, когда туристы еще спали, волна целиком накрыла весь гестхаус, сбив с бетонных свай большинство хижин и разрушив некоторые кирпичные постройки. По счастливой случайности никто из проживавших там в это время не пострадал. Это тем более удивительно, если учесть, что в Ченнае тем утром погибли несколько тысяч человек.

Был выходной день. Большинство индийцев встают рано, и уже к девяти часам утра пляж Марина Бич в Ченнае заполнили толпы гуляющего народа. Многие, как обычно, приходили семьями, чтобы пройтись вдоль моря воскресным утром.

Когда волна захлестнула набережную, спастись удалось немногим. Людей просто унесло в море. А поскольку среди индусов плавать практически никто не умеет, то и выплыть почти ни у кого не получилось.

Несколько дней потом вдоль многокилометрового побережья стояли родственники погибших, вглядываясь вдаль с надеждой, что море выбросит на берег трупы или какие-нибудь вещи.

С Таней, хозяйкой замечательного гестхауса, я познакомился полгода назад на фестивале Ауровиля, проходившем в Подмосковье. Тогда я просто перекинулся с ней парой слов, поинтересовавшись возможностью забронировать жилье к моему приезду.

В «город рассвета» она приехала из Одессы в начале девяностых, когда начали выпускать из Союза. У нее море обаяния и настоящий ауровильский характер, в котором гармонично сочетаются непринужденность, бодрость, настойчивость и прекрасное чувство юмора. Она отлично ладит с представителями разных культур и открыто смотрит на мир без идеологических рамок.

Я рассказал ей, что хочу присоединиться к Ауровилю, и спросил, как мне действовать, чтобы лучше познакомиться с его жизнью.

– Ты все правильно делаешь, – ответила Таня, – Езди, смотри, знакомься с людьми. Не бойся задавать вопросы.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда задам тебе сразу несколько вопросов. Как тут летом с погодой?

– Ой! – вздохнула она. – По-разному. Бывает очень жарко – иногда под пятьдесят. Но год на год не приходится.

– А дожди?

– Дожди в основном в июле и октябре. В июле они как манна небесная воспринимаются, потому что прохладу приносят. А в октябре уже немного достают… Но здесь не так, как в Гоа, где по нескольку недель лить может, не переставая. Тут день-два дождь, а потом – нет. Хотя тоже по-всякому бывает. Иногда дороги грунтовые так размывает, что никуда проехать невозможно. Например, у «Солар китчен» – вообще кошмар! Тем, кто в городе живет среди грунтовых дорог, порой по несколько дней дома сидеть приходится… С другой стороны, в этом тоже есть положительный момент – сидишь дома и книжки читаешь, никуда спешить не нужно. Здесь дождь и жара – уважительные причины, чтобы никуда не ходить.

– Еще вопрос насчет школ. Если я тут живу, но еще не являюсь ньюкамером – возьмут ли моего ребенка в школу?

– Возьмут. Что-то в районе ста долларов в месяц стоит – точно, правда, не скажу… Здесь сейчас со школами очень хорошо стало. Не то, что раньше, когда мои маленькими были.

– А как к Ауровилю относятся официальные российские лица? Я имею в виду нашу дипмиссию.

– Консульство в Ченнае – хорошо. Там душевные люди работают. После цунами, например, когда у многих туристов пропали документы, они очень оперативно всем помогли… А вот посольство в Дели… – Таня покачала головой. – Приезжал сюда как-то российский посол – это тихий ужас был! Ходил пьяный вокруг Матримандира с бутылкой водки в руках. Потом лег на травку и заснул. Короче, такой пикничок себе устроил. – Таня вдруг вскочила с кресла. – Ой! Что же я здесь сижу, чуня вологодская! У меня ж там шведы приехали! Ждут, когда я их поселю…