Онлайн книга «Большая книга искателей приключений»
|
И вдруг в самый разгар всех этих размышлений эта невинная пыль разозлилась, разом устремилась ко мне в нос, и я чихнул. И тут же чихнул второй раз. И третий. Так. Я скосился на часы. Почти час. Недавно же виделись, зачем опять приперлась… Началось. Точно началось – на меня навалилось явственное предчувствие, что это совсем не простой звонок, а Звонок По Делу. Наверное, из-за этого мне совсем не хотелось открывать. В дверь позвонили. Странно как-то, не так, как обычно Тоска звонит. Как-то… по-другому. Но три чиха были верным признаком, а что касается звонков – ну, Тоска могла, например, палец вывихнуть. Но вообще-то видеть сейчас Тоску мне совсем не улыбалось, не было настроения. Она меня разозлила своим идолопоклонничеством, нельзя так низко себя ставить. Подумаешь, американцы. Да мы их сначала в Корее, потом во Вьетнаме, потом в Анголе, потом в Афгане делали. И вообще, в космос мы первыми полетели. Стали звякать уже беспрерывно и требовательно, тот, кто звонил, знал, что я нахожусь дома. Наверняка. Так что пришлось мне подняться и отправиться к двери. – Кто? – спросил я, хотя обычно я через дверь разговаривать не люблю и открываю сразу, вопреки всем правилам безопасности. – Это я, – ответила Тоска. – Кто это «я»? – Я решил ее немножечко позлить. – Я, Тоня. – Ятоня? Не знаю никакую Ятоню… – Куропяткин! – Тоска все-таки разозлилась. – А ну прекрати немедленно! Открывай! – А, Тоска, это ты! Так бы сразу и сказала! Я открыл дверь. Так я и знал – Тоска была не одна. С этим она была, с великим князем Питером, не знаю его фамилии, но бабушка его была знакома со многими членами семьи Романовых. – Привет, – улыбнулся Питер. – Здорово, Пит, – тоже улыбнулся я и сразу так ему, чтобы не расслаблялся: – Ты, надеюсь, против войны в Ираке? – Куропяткин! – побагровела Тоска. – Да-да, конечно, – закивал Питер, – против. Мой папа ходил в пикет к Белому дому… – Наш человек, – сказал я. И впустил эту парочку к себе. – В комнату проходите, – пригласил я. Тоска провела своего нового дружка в мою комнату, а я рванул на кухню. Заглянул в холодильник. Так. Сначала пиво. Пиво было, кисло тут уже две недели, осталось с отцовского дня рождения. Три бутылки – как раз. И что-нибудь на закуску, что-нибудь такое, древнерусское. Хорошо бы репу, да репы у нас нет. Шпроты! Шпроты еще круче репы. Я схватил банку, схватил открывашку и вырезал крышку как можно более безобразно, с заусеницами. Появилась Тоска. – Ты что это? – Она указала на пиво и шпроты. – Ты чего придумал? – Русское гостеприимство, – объяснил я. – Прекрати немедленно! – Американец может подумать, что у нас низкий уровень жизни. А тут, – я указал на стол, – такое изобилие… Тоска выбежала с кухни. Я нарубил дебильными кусками черный хлеб, уставил все эти угощения на жостовский поднос и двинул в свою комнату. Тоска встретила меня бешеным взором. – Кирнем по бутылочке, – изрек я и раздал бутылки. – За знакомство. Это старинная русская традиция, ты же должен знать, Питер. Банку со шпротами я поставил на журнальный столик. Последний аккорд – горсть пластиковых вилок. В хаотическом порядке. По подносу. Натюрморт. – Пивка для рывка, – сказал я. У Питера отвисла челюсть, и я смог убедиться, что хваленая американская стоматология торжествует не только снаружи, но и внутри. А так тебе! Вот она – наша Раша, все вот так, по-серьезному. – Куропяткин, хватит выделываться, а?! – попросила Тоска и поставила бутылку на подоконник. – Ты что, против дружбы народов? – осведомился я. – А как открывать? – Питер с недоумением вертел бутылку. – Зубами, – мрачно ответил я. – Или глазом. Я глазом предпочитаю. Я приложил бутылку к глазу и принялся делать вид, что ее открываю. – Может, не надо? – осторожно спросил Питер. – На самом деле, не надо, Феликс, – примиряюще сказала Тоска. – У нас важное к тебе дело, зачем так… Я и сам уже начал понимать, что зашел слишком далеко. С этим дурацким пивом. Ситуация была сложная, надо было выворачиваться из нее без потери лица, и Тоска пришла на помощь. – Ты забыл? – с прищуром спросила она. – Ты забыл, что дал зарок? Я отнял бутылку от глаза. Вообще, я не пью. Ни пива, ни еще чего. И желания не ощущаю. Мне и без этого хорошо. Но вот решил перед этим Питером рисануться. Глупо, конечно… – Точно, – сокрушенно сказал я, – у меня же зарок. Ни капли спиртного, пока… Ну, это, короче, тайна. – И мы не будем, – Тоска мягко отобрала пиво у Питера. – Правда? – Правда… – растерянно сказал князь. – Не будем… Какое, однако, взаимопонимание. – У нас к тебе серьезное дело, – Тоска поглядела на Питера. Я неожиданно подумал, что она решила уехать в Америку. А что? А вдруг ее этот товарищ Питер пригласил? В скаутский лагерь на Кристальном озере, узелки завязывать, спасаться от маньяков с мачете… Мне как-то неприятно даже стало от этой мысли. Ну, что Тоска уедет. – Да, – подтвердил Питер, – это очень серьезно. Очень. – Может случиться международный скандал, – добавила Тоска. От сердца у меня отлегло. Международный скандал – какая мелочь… – Видишь ли, – теперь Тоска взглянула на меня проникновенно, – видишь ли, пропала одна вещь… то есть не вещь, а… одним словом, кое-что пропало. Очень ценное и дорогое. У одной из американских девочек… – Насколько ценное? – спросил я. Если у какой-то американской красавицы пропало бриллиантовое ожерелье, то меня рядом с этой пропажей за километр не будет. Бриллиантовыми ожерельями пусть занимаются ребята из ГОВД, они настоящие профессионалы. И потом, бриллиантовое ожерелье на самом деле тянет на международный скандал, не хватало мне еще в скандал оказаться замешанным… – Пропажа, конечно, не имеет большой цены… – начала было Тоска. – Нет, имеет, – возразил Питер. – Она имеет определенную цену, и немалую… Питер замолчал. Тоска поглядела на него, а он на нее. И молчали. Они меня утомили уже этими переглядками. – Что пропало-то? Может, расскажете? – Крыса, – ответил Питер. – Крыса пропала. Какая еще крыса? – Золотая? – спросил я. |