Онлайн книга «Большая книга искателей приключений»
|
– А капельку бренди не плеснуть? – поинтересовался я. – Или лучше виски. С содой хорошо виски идет, американцы должны знать в этом толк… – Брось шутить, человек задыхается! Человек задыхается, но соды с капелькой лимонной кислоты все-таки требует. Я бухнул в стакан ложку соды, тщательно размешал. Добавил чуть кислоты. Размешал еще более тщательно. – Готово, – сказал я. Из комнаты послышался негромкий вскрик. Тоска подхватила стакан и шустро упорхнула в комнату. Тоже мне колибри. Колибри и князь. Как красиво. Я также не спеша вернулся в комнату. Питер выглядел странно. Настороженно. Напряженно. А краснота сменилась бледностью. Просто даже синевой какой-то. Руки держал за спиной. – Выпей! – Тоска подавала ему стакан, а он, судя по всему, от целебной влаги отказывался. Однако, завидев меня, Питер взял стакан левой рукой, попробовал, поморщился, но пить не стал все равно. – Как заказывал, – сказал я, – сода, лимонная кислота, все как надо. – Да, спасибо… – промямлил Питер. – Мне уже легче… И уставился на меня, как… Как крыса – носитель инфекции на старшего дератизатора Бердыкумандаралиева. – Спазм прошел? – спросил я. – Все в порядке… – Д-да… – растерянно ответил Питер. – Прошел… – Как хорошо. – Я улыбнулся. – Теперь ты будешь жить. Долго и счастливо. – Д-да… – Питер оглядывался. – Что-то не так? – спросил я. – А… – Питер начал опять краснеть. – Ты чего-то не нашел здесь? – Т-то есть? – Ну, ты ведь тут искал кое-что. Пока нас не было. – Я… – Питер снова краснел просто стремительно. – Что ты такое говоришь? – спросила Тоска. – Что Питер мог тут искать? Я театрально пожал плечами. – Действительно, – сказал я, – что же Питер тут мог искать… Мой томагавк? Или мои записи? Или смысл жизни? Или еще что-нибудь невероятно ценное. – Да ничего я не искал… – Питер резко вспотел. – Ничего… – Покажи правую руку, – потребовал я. – Зачем? – съежился американец. – Как это зачем? Просто. Покажи. – Я не хочу… – Пит, давай не усугублять, а? – попросил я. – Или ты хочешь испытать, кто кому круче морду набьет? Так я могу тебя заверить, что я это сделаю лучше, и быстрее, и даже больнее. Тебе, Питер, хоть раз в жизни морду чистили? У вас там в Америке жизнь спокойная, а у нас тут, знаешь ли, варварство. Чуть что – сразу в глотку друг другу вцепляемся. Раша, ничего не поделаешь. Начищение морды – довольно неприятная процедура, могу тебя заверить. При этом может нос сломаться, могут зубы выскочить – и все усилия зуботехников быку под хвост… А кровищи бывает – море! – Что тут происходит?! – занервничала Тоска. – Покажи руку, – повторил я ласково. – Не вынуждай. Я человек крайне миролюбивый, Антонина знает. Но в случае вооруженного конфликта… Короче, беспощаден бываю. Питер нерешительно помотал головой. – Покажи… – прошептала Тоска. Питер вытащил из-за спины руку. Поперек пальцев краснела неглубокая бороздка. Как будто по этим пальцам ударили чем-то. Хорошо так ударили, с чувством. – Что это? – Это, Антонина, след, – ответил я. – А теперь я тебе покажу, от чего этот след. Я подошел к старому фамильному комоду и сунул руку в широкую щель между стеной и комодом. И достал крысобойку. Такую, средней степени негуманности – без зубов, шипов и прочей разрушительной механики. Простая пружинная крысобойка, убивает, но не калечит. Я передал прибор Тоске и сказал: – Как видишь, милая Антонина, изгиб вот этой скобы полностью соответствует следу на пальце нашего американского друга. А это значит, он простирал свои пальцы за комод. – Зачем ты полез за комод? – спросила Тоска. Питер отвернулся. – Прекрасный вопрос, Антонина! Зачем наш заокеанский друг Питер сунул свои пальцы за комод? Я отвечу на этот нелегкий вопрос. Вернее, не отвечу, а кое-что продемонстрирую. Правда, для этого мне надо на секундочку выйти. Поэтому, Антонина, присмотри за мальчиком, – я подмигнул Тоске, – а то вдруг он выскочит в окно! Кстати, тут пятый этаж. – Да… – растерянно сказала Тоска, – я присмотрю… Я обернулся быстро, буквально за пару минут. Вернулся с подносом. На подносе было кое-что квадратное, накрытое тяжелой плюшевой салфеткой. – Итак, дамы и господа, – я даже чуть поклонился, – здесь, под этой завесой хранится… короче, лучше продемонстрирую. И я сдернул салфетку. – Ой! – радостно воскликнула Тоска. – Это же Элвис! – Собственной персоной, – сказал я. Элвис был вполне обычной живехонькой крысой, действительно несколько необычных размеров, но самого обычного поведения. Когда я сдернул салфетку, Элвис был очень занят – грыз сушку бетонной твердости, флагман модельной линии нашего прянично-сушечного комбината. Пузырек со слезами тускло блестел на шее. – Элвис в порядке, – я щелкнул по клетке. – Даже не похудел. Вполне жизнерадостен, вполне дееспособен. Клетку, правда, пришлось купить новую, но это ведь мелочи. – Откуда… Откуда он у тебя? И кто его все-таки украл? Я выразительно поглядел на Питера. – Да! – сказал тот с вызовом. – Да, это я! Ну и что? Все. Сердце Тоски было разбито. Разбитость ее сердца очень хорошо отразилась на ее лице – лицо тоже как-то чуть ли не разбилось. Неприятное зрелище. – Питер… Мне показалось даже, что сейчас Тоска разревется. Горючими слезами. – Питер? Зачем ты украл Элвиса?! Питер изобразил на лице аристократизм. И предпочел молчать. – Предлагаю вызвать милицию, – сказала вдруг Тоска. Девчонка. Все девчонки такие. От любви до ненависти один шаг. Вот у нас в классе учится такая Тарелкина. Так эта Тарелкина была здорово влюблена в некоего Чугунова, прямо горела от любви, на стены кидалась. И вот однажды она решила открыться предмету своей страсти, неделю целую сочиняла речь, но потом решила в письменной форме. Сочинила послание и собралась это послание вручить на физике – Чугунов сидел у нее за спиной и чуть наискосок. И вот она повернулась и увидела, как Чугунов ковыряется в носу. Достает сопли, формирует из них шарики и эти шарики размазывает под партой. С той поры Тарелкина стала главной чугуноненавистницей. Девчонки терпеть не могут ошибаться в своих лучших чувствах. И если предмет симпатий их разочаровывает, они его просто ненавидеть начинают. |