Онлайн книга «Кусатель ворон»
|
– Я могу посмотреть, – вызвался Лаурыч. Мама скрежетнула зубами. Жмуркин потрепал по плечу Рокотову и вернулся к нам. – Ну что? – спросила Снежана. Жмуркин промолчал. – Я так и знала, – Жохова вытащила в проход сумку на колесиках, закинула на плечо сумку и, задевая всех подряд, стала пробираться в конец салона. Все замерли в немой сцене, затем кинулись собирать вещи и перемещаться подальше к корме. Кроме немцев, они то ли не понимали, то ли проявляли терпимость, – европейцы, что с них взять. Лаура Петровна тащила Лаурыча и вещи, Снежана Дубину, Дубина вещи, Гаджиев старомодный клетчатый чемодан. Даже Пятахин почему-то переместился, хотя еще совсем недавно выказывал желание заразиться и танцевать голым в Гусь-Хрустальном. Мы с немцами оказались самыми первыми перед чесоточным рядом. – Что это? – не поняла Александра. Я промолчал. – Почему все отсели? – Санитарная зона, – ответил я негромко. – Гусь свинье не товарищ. Александра размышляла минуту. Потом стала совещаться с остальными немцами. Совещались они еще минуту, после чего германская часть нашей группы демонстративно пересела поближе к баторцам. В конце концов, что такое чесотка? Не проказа же. Так подумал я и пересел к Александре. – К немцам никакая зараза не пристает, – объявила громко Жохова. – А автобус придется окуривать серой. – А к Бенгарту? – спросил Пятахин. – А он тоже немец, – напомнила Жохова. – Жохова, а это правда, что ты в прорубь два раза кидалась? – спросил я. Жохова возмущенно замолчала и стала так сильно меня ненавидеть, что я почувствовал на затылке горячую точку, как от лазерного прицела совсем. – Мне кажется, нам надо где-нибудь остановиться, – возвысила свой голос Лаура Петровна. – В конце концов, мы должны проверить, убедиться, что опасности нет. – Безусловно, – ответил Жмуркин. – Безусловно, мы где-нибудь остановимся и проверим… – А я Юле помогал сумку в багажник заталкивать… – негромко произнес Лаурыч. – И ты уже обречен! – провозгласил Пятахин. – Идиот какой… – с отчаяньем выдохнула Лаура Петровна непонятно о ком. – Вас в одну палату положат, – развивал ситуацию Пятахин. – И будут лечить мазью из икры тритонов – это ведь верное средство против всех болезней, правда, Жохова? Жохова промолчала. – Чесотку тритонами не лечат, – уточнил Дубина. Лаура Петровна немедленно достала спиртовые салфетки и стала протирать Лаурыча. Он отнекивался, все-таки ему было неудобно, но мать не уступала, в автобусе запахло медициной. Тег «Эпидемия». Тег «Эпизоотия». – Я бы советовал всем прекратить преждевременную панику, – сказал Жмуркин. – Мы все взрослые люди… – А если это сибирская язва?! – с надеждой спросил Пятахин. Сделалось совсем тихо, только медициной завоняло громче. – Нет, а действительно? Рокотова заразилась сибирской язвой… – Замолчи! – потребовал Герасимов. – Да где она могла заразиться? – вступился Жмуркин. – Где?! – По Интернету, – тут же ответил Пятахин. – Она письмо написала, а ей споры в конверте выслали. Слово «споры» прозвучало угрожающе, если честно. СПОРЫ. – Да нет у меня никакой сибирской язвы! – нервно выкрикнула Рокотова. – Я не писала никому письма! – Писала-писала! – встряла Жохова. – Я сама видела, как ты на почту ходила! – Я в институт письмо отправляла… – с чего-то вдруг стала оправдываться Рокотова. – Все правильно. Ты отправила письмо в институт, а оно попало в Аль-Каеду, – развил мысль Пятахин. – А оттуда тебе уже споры прислали… – Ну, все! – Жмуркин хлопнул в ладоши. – Все, хватит! Рокотова, кажется, заплакала. Жмуркин подсел ко мне. – Ну, и что? – Кажется, на самом деле чесотка, – сказал он шепотом. – Вся в сыпи. – И что? – Что-что, надо что-то сделать, – скрипнул клыками Жмуркин. – Надо в больницу, посмотреть… Надо всех осмотреть. Через пятнадцать километров село, в нем, кажется, больница. Заедем. – Заедем. – Ты в блог, само собой, это не записывай. – Конечно. В блог это записывать не надо, про это книжку надо сочинять. Роуд стори, «Путешествие к сердцу ночи», никак не меньше. – Я что-то уже чешуся, – громко сказал Пятахин. – Жохова, почеши мне спинку, а? – Давай я тебя почешу, – предложил Листвянко, хрустнув кулаками. – Зачем мне ты, я в Жохову влюбленный. – А у меня фурункулез был. На ногах, – зачем-то объявил Лаурыч. Какой-то автобус признаний, осталось Жмуркину в старых грешках признаться. В снежном человеке, в пираньях, в остальных необузданных радостях подросткового периода. Ни к чему все это, вот мне, к примеру, совсем не доставило никакого удовольствия узнать о том, что Лаурыч страдал чирьями, вопреки своему желанию я представил эту гнусную картину… Лучше бы я ее не представлял. Лаура Петровна толкнула своего отпрыска локтем. Как всегда. – Жохова, а ты чем болела? – спросил Пятахин. – Рожей, наверное? – Сам ты рожа, – огрызнулась Жохова. – Нет, не рожей, конечно, менингитом. – Сам ты менингит! – Как интересно… – протянул Пятахин. К счастью, автобус спасительно тряхнуло, Пятахин упал и стукнулся лицом о поручень кресла. Жохова демонически прохихикала. – Василий Иванович, в Спицыне остановимся! – крикнул Жмуркин. – Там где-то больница. Водитель Шлегельман погудел в знак понимания. Палец на ноге у меня заболел. Остро. Скоро я смогу по болям в пальце предсказывать грядущее. Определенно. Лес по сторонам закончился, и начались веселые капустные поля, капусты было много, я на всякий сфотографировал – а вдруг где-то тут столица русской капусты? После Суздаля, столицы русского огурца, это было бы просто чудесно. Но капуста оборвалась, промелькнули запущенные сады, по инерции продолжавшие плодоносить яблоками, автобус въехал в село: аккуратные домишки с красивыми наличниками на ставнях. Мы немного поплутали по скучному поселку и выбрались к больнице, размещавшейся в большом старинном доме, наверное, в барской усадьбе. Жмуркин подошел к Рокотовой, шепнул ей на ухо и повел к выходу. Снежана принялась прыскать в воздух из флакончика с дезодорантом, Лаура Петровна задержала дыхание, Жохова стала вполшепота читать Библию. Жмуркин держал германистку Рокотову за руку, молодец, в общем-то. Лидер. |