Онлайн книга «Кусатель ворон»
|
– Мама… – прошептала Снежана. – Вадик, ты что это… Листвянко выгнулся особенно сильно, напружил шею и обмяк, замер на траве. Александра, воспитанная на европейских традициях милосердия, кинулась реанимировать боксера, едва успел перехватить. – Что с ним? – спросил Жмуркин. – Сдох, кажется, – с плохо скрытым удовольствием ответил Пятахин. – Снежанка отравила своего чувака, вы видали? – Вадик, тебе плохо? – перепуганно спросила Снежана. Листвянко не пошевелился. – Снежана, ему не плохо – ему конец, – изрек Пятахин. – Надо срочно искусственное дыхание делать. – Я могу, – вызвался Лаурыч. – Нас на основах безопасности учили… Листвянко вдруг сел. – Живой… – с облегчением выдохнула Снежана. Листвянко поглядел сквозь нее. – Никого не узнает, – Пятахин помахал перед носом Дубины ладонью. – Выжил, но стал буратиной. Пятахин вздохнул. – Мозг умер, все, – сказал он. – Теперь, Снежанка, дружбан у тебя совсем окончательный. Как сказал классик, раньше был и так и сяк – нынче вовсе стал дурак. Ничего, я смогу его заменить. – Вадик! – воззвала Снежана. – Вадик, очнись! – Можно массаж сердца… – вспомнил Лаурыч. – Надо его в землю зарыть, – неожиданно посоветовала Жохова. – Если в человека бьет молния, его всегда закапывают. – В него разве молния била? – спросил Жмуркин. – Ну, я не знаю, что тогда… – При отравлении поможет клизма, – вставил веское медицинское слово Гаджиев. – Клизма или промывание желудка. Или хотя бы рвоту вызвать. Все снова поглядели на Листвянко. Не знаю, лично мне рвоту у него вызывать не хотелось. – Может, сам сбацаешь? – Пятахин кивнул на Листвянко. – Папа разве не учил? – Не, я не умею, – помотал головой Гаджиев. – Я справочник по первой помощи не дочитал даже… – Его по щекам нахлопать, – сказал Лаурыч. – Я слышал, это помогает… – Попробуй, – кивнул Пятахин. Лаурыч наклонился над Листвянко, размахнулся… и тут же свалился, срубленный незаметным ударом чемпиона. Листвянко поднялся с травы, отряхнулся. – Это шутка была, – сказал он. – А вы, бараны, купились. Листвянко расхохотался, Лаурыч отполз в сторонку, поднялся и с улыбкой потрогал челюсть. – А я сразу понял, что шутка, – заявил Пятахин. – Даже этой кашей нельзя так быстро отравиться. Вот если бы ее сварила Жохова… – Повеселились, и хватит, давайте есть, – сказал Жмуркин. – Есть охота. Александра поглядела на меня с вечным своим вопросом. – Старинные русские рецепты, – объяснил я. – По заветам Арины Родионовны. – Кто такая Арина Родионовна? – Это… Короче… Она… Давай есть лучше. Стали есть. Можжевеловая каша оказалась совсем недурна на вкус. Подумаешь, сиреневая, так даже интереснее, такая каша-винтаж, я поел не без удовольствия, остальные, кажется, тоже. После обеда все почувствовали себя окончательно фиолетово, во всяком случае я. Жмуркин объявил сиесту. Я отвалился на травку и снова задремал, и мне приснились какие-то дальние моря и ласковые воды, и пели птички, и пел колокольчик… Колокольчик на самом деле звонил – это, кажется, Жохова бродила по краям полянки, предупредительно позвякивая в антимедвежью брякалку, подаренную Капанидзе. Душевненько, душевненько. Сиреневая каша, колокольчик, чтобы пугать медведей, балалайки нет, но Гаджиев поет горлом. И я уснул уже по-настоящему, как повелось. Проснулся, само собой, от криков. Услышал их еще глубоко во сне, кто-то вопил в жгучем ночном кошмаре, преследуемый тиграми и мечтающий жить, кто-то спасался, и мне почему-то тоже надо было спасаться, и я стал спасаться. И кто-то вцепился мне в руку, повис на ней, я обернулся и увидел Александру. Уже не во сне. – Там Устинья, – сказала Александра. – Ее покусали. – Тигры? – Мухи… Веспен… Ж-ж-ж… – Осы, – догадался я. – Осы! Искусали! – Насмерть? – Нет… Я увидел Жохову. И Пятахина рядом с ней. Снежана с Листвянко спешили с конца поляны. Жохова выла. – Жохова! – сказал Пятахин. – Ты стала нравиться мне еще больше. Покусы вам к лицу, сударыня! – Болван! – воскликнула Жохова. – Меня всю изжалили! – Я не смеюсь, я серьезно. Кстати, ты в курсе, что осы могут быть ядовиты? У тебя ноги случайно не отнимаются, а? Жохова прислушалась к себе, посмотрела на ноги. – Надо срочно высосать яд, – сказал Пятахин. – Куда, говоришь, тебя покусали? Давай, в ушко поцелую… Жохова издала мучительный звук. Я потер глаза. – Устенька, что это с твоим лицом? – заботливо поинтересовалась Снежана. – Никак брови выщипала? Жохова не ответила, отвернулась и стала что-то шептать и кусать губы. – У меня крем есть от укусов, – вдруг сказала Снежана уже сочувственно. – Надо намазать, чтобы сошел отек. Жохова страдальчески простонала. – Может шок случиться, – сказал Гаджиев. – Анафилактический. Остальные тоже сходились. Посмотреть на Жохову в анафилактическом шоке. – Да не надо никакого крема, – отмахнулся Пятахин. – Она это специально. – В каком смысле? – не понял Листвянко. – Плоть умерщвляла, – пояснил Пятахин. – Хотела претерпеть за убеждения. Чтобы возвыситься. Жохова заплакала. – Идиот, – Снежана поглядела в сторону Пятахина. – Просто сферический. Пошел вон! – Да я… Снежана выразительно глянула на Листвянко. Тот кивнул, взял Пятахина за шиворот и пинком отправил его в сторону. – Глаза целы?! – с испугом спросил Жмуркин. – Устя! Глаза… Жохова кивнула. – А ну-ка отойдите все! – скомандовала Снежана. Она усадила Жохову на пень, достала из рюкзачка косметичку. – Сейчас… – Снежана приняла выбирать из сумочки тюбики. – Сейчас найдем… – Да ты просто Айболит, – сказал Пятахин с безопасного расстояния. – А у меня вот бородавка на… – Пятак! – рыкнула Снежана. Листвянко уже привычно хрустнул кулаками. – Шучу-шучу. Пятахин ухмыльнулся и направился в сторону. – Ты куда? – насторожился Жмуркин. |