Онлайн книга «Придон»
Аснерд сказал нетерпеливо: – Рипей, не вороти рыло. Скажи там, пусть откроют ворота пошире. Мы уже имеем право заходить в город! Рипей проворчал: – Сперва должны показать Дуная. Тулей и его люди удостоверятся в его гибели, тогда скажут слово. А я всего лишь старшина дворцовых лучников. – Так чего ты здесь? – Дунай был моим другом, – ответил Рипей коротко. Аснерд кивнул: – Друзей надо чтить. Думаю, другие просто струсили выйти к нам. Неси и скажи… что мне жаль. Он был великим воином. Двенадцать носильщиков взялись за толстые рукояти, закряхтели, плотная ткань, проложенная толстыми веревками, натянулась, заскрипела. Все двенадцать медленно пошли к воротам, сгибаясь под непомерной тяжестью, будто несли гору. Рипей шел сзади, словно прикрывал их своим телом, но у ворот опередил, вошел первым. Аснерд отвернулся, встретился взглядом с Вяземайтом. Тот с Щецином смотрел вслед уходящему телу Дуная. – Вот и закончилась война, – сказал он просто. – Кто бы поверил? Щецин широко улыбнулся: – Надеюсь, Придон уже подумал, что будем делать с городом? Не учинять разгромов, не убивать и не грабить, но кого-то повесить для острастки надо бы, верно? Иначе эти трусливые души нас уважать не станут. Они понимают только силу. Куявы… Придон не слышал ликующих криков, Вяземайт врачевал его раны. Дважды заглядывал в шатер Аснерд, велел подготовить белого коня, в покоренный город принято на белом, это олицетворяет чистые намерения победителя, никаких черных замыслов, заодно заменили и цветную попону, по ту сторону тонкой шелковой стенки громко спорили, кто за кем поедет по улицам прекрасной Куябы. Аснерд заглянул снова, брови сдвинулись у переносицы, сказал раздраженно: – Что они тянут?.. Не ожил же Дунай!.. Придон лежал, сам распластанный, как рыба, Вяземайт прикладывал к ранам жгучее снадобье, пекло, будто прижигал огнем, Придон старался не шевельнуть даже бровью, не по-мужски чувствовать боль, руки, грудь и плечо плотно замотаны чистыми тряпицами, сквозь которые уже перестали проступать красные пятна. – А вдруг у них чародеи и не такое могут? Аснерд зло оскалил зубы. – Чародеи могут многое, но воскрешать мертвых – запрещено, даже я знаю. Верно, Вяземайт? Вяземайт молча накладывал жижу из перемолотых листьев на рану слева на голове, Придон стиснул зубы, побелел, боль жгучая, а когда выдохнул и заметно расслабил мышцы, Вяземайт буркнул: – Верно-верно. В самом деле прошло уже многовато времени. Ты пошли кого-нибудь к воротам. Пусть покричат. Что у них там случилось? Аснерд исчез. Придон повел плечами, поморщился. Больше дает знать о себе та рана, что не заживает, чем эти царапины. Тело уже медленно оживает, а вместе с заживающими ранами выпаривается усталость, от кончиков пальцев до пят наливается силой. Прекрасный лекарь Вяземайт, трудно поверить, что чистое лекарьство, без магии. Он тряхнул головой, сел, прислушался к себе, поднялся, снова повел плечами. Вяземайт смотрел на него с удовольствием. – Ты красив, Придон, – сказал он. – В самом деле… Ни одна женщина не отведет от тебя глаз. С каждым днем становишься все… значительнее, что ли? Когда въедешь в город, то… По ту сторону тонкой ткани послышался конский топот, крики, звон оружия. Придон насторожился, полог вскоре распахнулся, ввалился Меклен, его с одной стороны поддерживал взбешенный Аснерд, с другой – Волог, тысячник. Лицо и грудь Меклена были залиты кровью. – Придон! – вскричал Аснерд страшным голосом. – Эти сволочи… Эти сволочи… – Что? – крикнул Придон. – Что сказали? – Они… отказываются. Вот он был у самых ворот и говорил с их главным. Похоже, с самим Щажардом. Придон ощутил, как будто тараном получил в солнечное сплетение. В глазах потемнело, он услышал тонкий комариный звон, это истончились голоса Аснерда и Вяземайта, потом из тьмы выплыли искаженные яростью лица. Жаркая кровь бросилась в лицо, он спросил страшным хриплым голосом: – Что?.. Как они это сказали? Меклен повторил виноватым голосом: – Что не откроют ворота. Что поединок был неправильным. Что артанские колдуны ослабили непобедимого Дуная. Что Дунай легко бы победил, если бы не артанские хитрости. И… Он умолк. Придон вскрикнул в бешенстве: – Что? Что еще? Меклен сказал тихо: – Мне показалось, что они… не очень уж огорчены смертью их героя. Как будто сами принесли его в жертву. Аснерд крякнул, шумно поскреб в затылке. – Опять, опять эти непонятные куявские хитрости! В мертвом молчании глухо рыкнул Вяземайт. Завозился и засопел Волог, но, когда все уставились на него, обычно говорливый Волог смолчал и уронил взгляд в застланный шкурами пол. Полог откинулся, один за другим заходили военачальники. Лица встревоженные, кто-то уже знал, видели, как вели под руки раненого Меклена. Никто не проронил ни слова, даже не сел за стол, ведь пришли незвано, встали у стенки, переводили вопрошающие взоры с Придона на Вяземайта, на Аснерда и обратно на Придона. Вяземайт заговорил медленно, лицо неподвижное, даже глаза потускнели: – Давайте решать, что делать дальше. Придон вскипел. – Что делать? Нас разозлили!.. Теперь мы еще больше… Вяземайт вскинул ладонь, и Придон послушно умолк. – Я первым высказался за начало войны с Куявией, – напомнил Вяземайт. – Никто о ней еще не думал, а я уже раскачивал лодку. И как тебя подталкивал, помнишь? Теперь же могу сказать… с чистой совестью и гордостью!.. сказать, честно глядя вам в глаза… что мы уже можем закончить поход! Да, закончить. Мы выполнили все, чего добивались. Даже больше, больше! Вспомните, мы затевали просто большой набег. Большой, с захватом двух-трех городов и многих сел. Вместо этого разгромили три главные куявские армии и захватили половину их страны! Наш поход потряс все страны. О нем будут слагать песни, старики будут рассказывать молодым с гордостью! Аснерд нахмурился. – И что ты предлагаешь? – Взглянуть на стены Куябы, – ответил Вяземайт, – трезво. Мы разобьемся о них, как волны разбиваются о скалистый берег. А до этого нам всюду сопутствовала удача. Что я предлагаю? Просто взять с Тулея богатый выкуп. Огромный!.. Мы ведь за добычей шли, не так ли? Военачальники переглядывались, помалкивали, наконец Волог заговорил с соседом, и тогда заговорили все, на Придона никто не смотрел. Придон молчал, стиснув зубы так, что трещали кости черепа. |