Книга Триптих в черно-белых тонах, страница 23 – Тамара Крюкова

— Ты так думаешь?

— Не думаю, а знаю. Люди обращают внимание только на себя. Хочешь докажу?

— Каким образом?

— Пошли, — сказал Савва и направился к вешалке в прихожей.

— Куда?

— В толпу. На улицу, — театрально произнёс Савва.

— Тогда мне надо переодеться. Не могу же я надевать куртку прямо на это платье, — сказала Клавдия.

— Хорошо, но это временная мера, пока не подберём тебе новый гардероб.

Клавдия не без сожаления сняла платье и натянула привычные джинсы. Впервые «лягушачья шкурка» не казалась ей родной. Повинуясь мимолётному порыву, девушка на мгновение зарылась лицом в мягкую белоснежную ткань, словно хотела сказать, что не прощается, и только после этого повесила платье на спинку кресла и побежала в прихожую.

Они уже выходили из квартиры, когда Клавдия заметила, что на одну ногу Савва надел чёрный ботинок, а на другую — кроссовку.

— Ты что, так пойдёшь на улицу? — опешила она.

— А что такого? Вот увидишь, никто внимания не обратит.

— Ты шутишь!

— Нисколько. Но, если стесняешься идти рядом, можешь наблюдать со стороны, — предложил Савва.

— Ну ты оригинал, — протянула Клавдия.

Они вышли из арки на оживлённую Тверскую. Стоило Клавдии взглянуть на ноги Саввы, как её начал душить смех. Они вдвоём стояли посреди улицы и хохотали. Наконец, отсмеявшись, Савва спросил:

— Ну что, ты со мной или поодаль?

— С тобой, — кивнула Клавдия. — Куда идём?

— В гастроном.

Рука в руке они зашагали по улице. Клавдия, которая робела перед людьми и предпочитала вести себя как можно незаметнее, удивлялась сама себе. С Саввой она ощущала необычайную свободу. Ей ничего не стоило вести себя чудаковато.

Сначала Клавдия ожидала, что люди станут показывать на Савву пальцем, но скоро с удивлением заметила, что никто даже не смотрит в их сторону. Одни на ходу говорили по мобильнику, другие шагали, погружённые в свои мысли, третьи оживлённо беседовали. Лишь редкий прохожий скользил взглядом по ногам Саввы, на лице появлялось мимолётное недоумение, которое туг же исчезало под натиском сиюминутности.

Начал перепархивать снег, а потом повалил крупными хлопьями, сначала редкими и робкими, а потом всё гуще и гуще, совсем как в рождественской сказке.

— Снег! Смотри-ка, снег! — воскликнула Клавдия, стараясь поймать снежинку на язык.

— Спецзаказ, — рассмеялся Савва.

Белые хлопья мягко оседали на дома, деревья, тротуар. Сначала они таяли, но скоро зима взяла верх над слякотью, и мир стал преображаться.

— А почему ты именно сегодня купил мне платье? — спросила Клавдия.

— Честно?

— Можешь соврать, я ведь всё равно не проверю.

— Тогда скажу правду, только правду и ничего, кроме правды, — Савва поднял руку в клятвенном жесте. — Я купил его уже давно. Просто ждал, когда ты будешь готова.

— К чему?

— Мне казалось, что прежде ты бы его не надела.

Клавдия промолчала. Она знала, что Савва прав. Некоторое время они шли молча, а потом Клавдия сжала его руку и коротко выдохнула:

— Спасибо.

Савва не нашёл ответных слов. Любая реплика была бы банальной. Иногда молчание бывает гораздо красноречивее фраз.

Они купили сыр, чипсы, шоколадку и вернулись в мастерскую.

— Я тебе доказал? — разуваясь, спросил Савва.

— Угу. С тобой не соскучишься, — кивнула Клавдия.

— С тобой тоже.

— Два сапога пара, — усмехнулась Клавдия.

«Пара», — эхом отозвалось у Саввы в голове. Если бы она знала, как ему хотелось, чтобы это было правдой. По мере того как он узнавал эту диковатую девчонку и приручал её, она всё больше ему нравилась.

Клавдия взяла в руки платье.

— Я переоденусь?

— Да, конечно, — кивнул Савва и вышел из комнаты.

Вот и превратилась гусеница в бабочку. Ему вдруг стало грустно. Он осознал, что, вылепив из Клавдии идеал, он своими руками вырыл между ними пропасть. Рядом с Клавдией Савва стеснялся своего роста. На каблуках она была чуть выше его. Он пытался уверить себя в том, что рост не самое главное: ни Наполеон, ни Пушкин не были великанами. Теоретически это было верно, но на практике мало помогало. Савва не строил иллюзий. Как только Клавдия поймёт, до чего она хороша, у неё появится множество поклонников, а его удел — затеряться в толпе.

Клавдия застёгивала пряжку на босоножке, когда люстра неожиданно погасла.

— Савва! Что-то с электричеством, — крикнула она.

— Наверное, во всём доме отключили, — отозвался Савва.

Он на ощупь добрался до комнаты. Глаза быстро привыкли к темноте. К тому же сияющая белизна за окном давала достаточно света.

— Не бойся. Это ненадолго. В соседних домах тоже темно. Наверное, сбой на подстанции.

— С тобой я вообще ничего не боюсь, — улыбнулась Клавдия. — Мне даже нравится. На улице красиво, как в сказке.

Снег всё шёл и шёл. Белые мотыльки порхали возле фонарей и садились на деревья. Через окна струился серебристо-голубоватый свет, тени колыхались на стенах, и от этого комната походила на подводное царство.

— Жалко, нельзя поставить музыку, — посетовала Клавдия.

— И чайник не вскипел. Все мы слишком зависим от современных удобств. Цивилизация, ты делаешь человека беспомощным! — Савва театрально воздел руки кверху.

— Не убивайся. Можно вскипятить воду в кастрюле, — предложила Клавдия. — Кстати, у тебя свечи есть? Или ты вообще не пользуешься изобретениями прошлого?

— За что я терплю твои насмешки? Я обладатель лучшей в мире коллекции свечей! — воскликнул Савва.

— Хвастун. Тебя случайно не Карлсон зовут?

— Не веришь? У меня их полная коробка. Сейчас принесу. Они у меня где-то в коридоре.

В коридоре стояла кромешная тьма. Вытаскивая из угла коробку, Савва толкнул стоящую рядом стопку книг, и те с грохотом повалились на пол.

— Что у тебя там? — крикнула из комнаты Клавдия.

— Спокойно. Всё под контролем, — откликнулся Савва.

Он внёс картонную коробку.

— Оцени моё сокровище! — сказал он и извлёк толстую ароматическую свечу.

Он зажёг фитилёк, поставил свечу на журнальный столик и принялся доставать остальное богатство. Свечей было множество: массивные и изящные, витые и в виде цветов и фигурок, с подсвечниками и без.

— У тебя целая коллекция! Ты что, собираешь свечи? — поинтересовалась Клавдия.