Книга Империя бурь, страница 152 – Сара Маас

– Что ж, сыграно умело, – сказала Аэлина. – Маэву можно даже похвалить.

– Значит, армада Маэвы уже достигла здешних берегов, – заключил Эдион. – В таком случае где она? Где корабли?

У Аэлины от страха свело живот. Она не могла заставить себя сказать вслух: «Плывут на север». Сама мысль, что армада Маэвы движется в сторону беззащитного Террасена… Она повернулась к Фенрису и Гарелю. Те дружно качали головой, отвечая на молчаливый вопрос Рована.

– Отплываем на рассвете, – сказала Аэлина.

Через час, когда они ушли к себе в каюту, Рован расстелил на полу карту. Взяв свинцовый карандаш, провел три линии. Их разделяло значительное пространство. Аэлина стояла рядом и молча смотрела.

Затем Рован провел линию потоньше: от левой жирной линии к срединной. На конце он изобразил стрелку. Учитывая тонкие стены каюты, заговорил шепотом:

– Ансель и ее армия ударят со стороны западных гор.

Еще одна тонкая линия со стрелкой пролегла в противоположном направлении – к жирной линии справа.

– Рульф, микенианцы и эта армада ударят с восточного побережья.

К двум тонким линиям добавилась третья. Стрелки всех трех почти смыкались.

– Легион Беспощадных и вторая половина армии Ансель направятся из Оленьих гор в центр континента. Все они соединятся в Морате.

Глаза Рована полыхали зеленым огнем.

– Более точное положение каждой армии будешь определять сама.

– Мне нужны дополнительные силы. И время.

– В составе какой армии ты собираешься сражаться? – спросил он, сдвигая брови. – Вряд ли я сумею убедить тебя держаться подальше от передовой.

– Даже и не пытайся.

– Конечно, разве ты допустишь, чтобы победа и вся слава достались мне? Ты бы потом всю оставшуюся жизнь донимала меня упреками.

Аэлина усмехнулась. Помимо карты Эрилеи, на полу лежали и другие, создавая сильно упрощенную и уменьшенную копию их мира. Аэлина возвышалась над изображенными землями, словно видела все армии вблизи и вдали.

Рован оставался на коленях и тоже разглядывал мир у ног Аэлины.

Она вдруг поняла: это не преувеличение. Если она победит в войне, если освободит континент, изгнав Эравана…

Мир, когда-то представлявшийся ей таким большим и почти безграничным, сейчас казался совсем хрупким. Маленьким, легко бьющимся, словно стеклянная игрушка.

– Ты ведь знаешь, что смогла бы, – сказал Рован. – Забрать мир себе. Весь. Применить отвратительную стратегию Маэвы против нее самой. Осуществить обещание.

В его словах не было ни тени осуждения. Только размышление и честный расчет.

– А ты бы присоединился ко мне, если бы я это сделала? Если бы стала завоевательницей?

– Ты бы объединяла земли. Твои армии не жгли бы и не грабили. И конечно же, я был бы с тобой, какие бы цели ты себе ни поставила.

– Ты не находишь, что в этом есть угроза для мира? – задумчиво спросила Аэлина. – Другие королевства, другие континенты лишились бы покоя. Все их мысли были бы об одном: а вдруг мне однажды станет тесно в Террасене? Они бы лезли из кожи вон, только бы не допустить нашего расширения. Они бы делали все, убеждая нас, что они полезнее нам в качестве торговых партнеров и союзников и что захватывать их для нас хлопотно и невыгодно. Маэва атаковала эйлуэйское побережье, маскируясь под меня. Она стремилась показать другим государствам, насколько я опасна. И главное – я не властна над своей силой, если в Бухте Черепов разметала вражеские корабли, а на берегу сожгла ни в чем не повинные рыбачьи деревушки…

Рован кивнул:

– И все же, если бы ты смогла… решилась бы на завоевание всего мира?

На мгновение Аэлина увидела свое лицо, высеченное в камне. Ее статуи, поставленные там, где вообще не слышали о существовании Террасена. Живая богиня, наследница Мэлы и завоевательница всего известного мира. Правда, ее завоевание имело бы другую направленность. Оно бы несло книги, музыку, культуру. Ее бы боялись лишь те, кто привык править с помощью лжи, угроз и подкупа. Она бы несла свет целым континентам…

– Не сейчас, – прошептала Аэлина.

– А позже?

– Возможно, если мне наскучит быть королевой… тогда я подумаю, не сделаться ли императрицей. Оставить своим потомкам в наследство не одно королевство, а столько, сколько звезд на небе.

Эти слова никому не угрожали. Она просто высказывала вслух глупые, бесполезные мысли. Но если задумывалась о подобных вещах… наверное, тогда она ничем не лучше Маэвы и Эравана.

Рован подбородком указал на земли Западного края:

– Почему ты простила Ансель? После того, как она поступила с тобой и с теми ассасинами в пустыне? Это же было настоящее предательство.

Аэлина снова опустилась на корточки.

– Ансель сделала плохой выбор. Попыталась исцелить рану, которая не поддается исцелению. Попыталась отомстить тем, кого любила.

– И ты действительно закрутила все события, когда мы еще находились в Рафтхоле? Твое участие в поединках… это был сигнал для Ансель?

Аэлина самодовольно усмехнулась и подмигнула Ровану.

– Я знала: если назовусь Ансель из Верескового Утеса, до нее дойдет, что некая рыжеволосая особа, взяв ее имя, убивает в рафтхольском «Склепе» крепких и опытных королевских солдат. Она сразу поймет, что это я.

– Так вот почему ты покрасилась в рыжий цвет? Это было сделано не только для Аробинна.

– Меньше всего я думала о нем.

Аэлина нахмурилось, словно досадуя, что карты не показали ей, где находятся уцелевшие микенианцы и крошанские ведьмы.

Рован взлохматил себе волосы:

– Иногда я жалею, что не знаю каждую мысль, бродящую в твоей голове, не проникаю в каждый твой замысел и стратегию. Но потом вспоминаю, сколько удовольствия мне доставляет, когда ты раскрываешь задуманное. У меня просто сердце замирает, а иногда и вовсе готово выпрыгнуть наружу.

– Я знала, что ты предпочитаешь извращенные наслаждения.

Рован дважды поцеловал ее в губы, затем в нос, слегка прикусив его зубами. Аэлина зашипела и оттолкнула его.

– Это за то, что не рассказываешь мне. Причем уже не в первый раз.

Но слова словами, а вид у Рована был необычайно… счастливый. Он радовался, что может стоять на коленях в этой тесной каюте и смотреть на изображение мира, освещенного тусклым фонарем. Мира, который очень скоро может провалиться в преисподнюю.

Представ перед нею впервые, Рован был холодным, неулыбчивым фэйцем. Тогда он ждал достойного противника, способного оборвать его жизнь… А сейчас его лицо сияло от счастья.

– Рован… – прошептала Аэлина, крепко сжимая его руку.

Искорки в его глазах погасли.