Онлайн книга «Кошка на дороге»
|
На сегодняшний день мой штурвал потемнел от дождей и засохшей грязи. Рядом с ним стояли пустые бутылки из-под боржома и высокая банка с олифой. Не снимая пальто, я сел к телефону и набрал номер Лоди. – У нас все в порядке. Спасибо, – отозвался Лодя. Он решил, что меня беспокоит его семейная жизнь, и благодарил меня за заботу. – Одолжи мне денег, – сказал я. – Сколько? – Сколько есть. – На сколько? – На сколько можешь. Эта неопределенность повергла Лодю в размышление. – Я могу дать тебе десять рублей на неделю, – предложил Лодя. – Меня это не устроит. – А больше у меня нет. Я молчал. Лодя воспринял мое молчание как недоверие. – Вообще у меня есть, – признался Лодя. – Но они на срочном вкладе. Если я их оттуда возьму, я потеряю проценты. Я молчал. Слушал. – А вообще, если честно, проси у меня все, что хочешь. Я могу сделать тебе выгодный обмен, машину без очереди. А денег я не занимаю. Жадный я до денег. – Спасибо, – сказал я, имея в виду машину без очереди. – Ну, звони! – Лодя торопился окончить неприятный для себя разговор. Я включил телевизор и стал его смотреть. Холодная водка блуждала по моим сосудам, и мне было холодно. Когда я раньше смотрел телевизор – я помнил, что меня ждет работа, и мучился угрызениями совести. Эти угрызения делали все передачи особенно интересными, и я смотрел от начала до конца, что бы мне ни показывали. Сегодня я мог сидеть перед телевизором со спокойной совестью. Шла передача о том, как готовят капитанов дальнего плавания. Каждому поступающему задают тесты. Ответы запускают в машину, а машина точно определяет – годится человек в капитаны или нет. Зазвонил телефон. Я снял трубку. – Кто это? – спросил звонкий голос, не то детский, не то женский. – А кого вам надо? – А это кто? – настаивал голос. – Дмитрий Мазаев. – Ты дурак! – азартно крикнул голос, и его владелец бросил трубку, чтобы я ничего не успел ответить. Чтобы последнее слово осталось за ним. А ведь правда, понял я про себя. Я дурак. Дурак, как всякая биологическая особь, бывает разных родов и видов. Есть дураки умные, как Тамара, есть – торжественные. А я – набитый дурак. В тех дураках есть хоть какой-то смысл. Во мне – никакого. Зерно, брошенное в землю, прорастет ростком только весной, когда земля вспахана и ждет этого зерна. Я же, как полоумный пахарь, бросаю свои зерна либо в сугробы, либо на асфальт. Мои зерна гибнут и никогда не возвращаются мне хлебом. Книги, которые я перевожу, идут в другие страны. Женщина, которую я люблю, каждый день уходит в свою жизнь. Я как бассейн на Кропоткинской, который обогревает вселенную. А если этот бассейн вдруг закрыть, а воду выпустить, – вселенная и не заметит. Ее климат не изменится. Невозможно, да и не надо обогревать вселенную. Надо обогреть одного человека, которому нужно это тепло. Но такого человека у меня нет. Судьба – это характер. А мой характер изменить невозможно, потому что это и есть мой типоразмер. Каков же выход? Можно отнестись к проблеме спортивно: делать утреннюю гимнастику, переходить к водным процедурам, совершать перед сном длительные прогулки, дышать по системе йогов, голодать раз в неделю. Но для того, чтобы так жить, надо очень сильно любить себя. Мне это скучно. Я вспомнил про цианистый калий. Я так и не вернул его Гарику, и он остался лежать у меня в нижнем ящике письменного стола. Я высыпал несколько кристалликов на ладонь, хотел опрокинуть в рот, но все мое существо сказало: «Нет». Тогда я пошел на кухню, отрезал кусок хлеба, помазал яблочным джемом, потряс сверху цианистым калием и начал есть. Я ел стоя, и прислушивался к себе, и машинально искал синоним к слову «типоразмер». «Модель», – нашел я. Теперь можно умереть спокойно. В дверь позвонили. Я доел до конца свой бутерброд, отряхнул руки и прислушался к себе. Во мне все было по-прежнему. Может быть, этот цианистый калий слишком долго валялся на складах. У него вышел срок годности, и он утратил свои первоначальные свойства. Я пошел в прихожую и открыл дверь. На пороге стоял Гарик. – Ты за цианистым калием? – спросил я. – У меня его нет. – А куда ты его дел? – поинтересовался Гарик. – Съел. – Черт с ним, с калием. Я тебе письмо принес. Переведешь? Мы прошли в комнату. Гарик увидел штурвал за окном. – Это что, колесо от прялки? Я не стал объяснять. Во мне что-то происходило, будто взбегали пузырьки с шампанским. Я испугался и, чтобы отвлечься, развернул письмо. Частный детектив из Англии советовал Гарику браться только за такие дела, которые совпадают с его нравственными принципами. Чтобы не было противоречий между поступками и убеждениями. – А зачем это тебе? – спросил я. – Ты хочешь сделать кому-нибудь услугу? – Если не передумаю, – сказал Гарик. – Не передумаешь. – Почему это? – обиделся Гарик. – Потому что ты любишь материальные блага. Тебе нравится иметь все. – Иметь все и не иметь ничего – одно и то же, – с убежденностью сказал Гарик. – Возможно, – согласился я. – Но лучше это утверждать, когда имеешь все. Иначе это выглядит как платформа неудачника. – Иметь все нужно только для того, чтобы плюнуть на это «все» и выйти на новый виток. – А что на новом витке? Как там живут? – Как ты… – То есть… – Любовь. В широком смысле слова: все отдавать ближнему и ничего не просить взамен. Такие люди редкость. Но они всегда были. И есть. – Предположим, что я на новом витке человеческого сознания. Но мне-то от этого что? Какая польза? – Ты долго будешь жить. Таких, как ты, природа долго держит на земле. Я закрыл глаза. Во мне с каждой минутой нарастала какая-то общая разряженность, будто меня с большой глубины поднимали на поверхность. – Кто знает, – тихо сказал я. – Если меня проверить по машине, может, я по призванию пират в далеких морях. Может, моя стихия – отбирать. А не отдают – убивать. – Но ведь и пирата могут убить. – Могут. Но когда он живет – он живет. – Неизвестно, о чем думает пират, когда он остается один. Гарик подошел к телефону и набрал номер. – Скажи моей жене, что я у тебя, – торопливо зашептал он и протянул мне трубку. Для того, чтобы ее взять, я должен был подняться с кресла. |