Онлайн книга «Сказки чужого дома»
– Вот как… Алопогонный усмехнулся, морщинки в углах губ стали заметнее. Но усмешка не была злой, скорее сочувствующей. – Вы ничего не стирали. Вас явно холили и лелеяли. Где же вы взяли деньги, чтобы попасть в Большой мир? От острова Медузы – дальний путь. …Новая история сама пришла в голову. Глупенькая, простенькая и чудовищная. Ева закусила губу, всхлипнула и прошептала: – Хорошо. Я зарабатывала… иначе. Только чтобы однажды приплыть к этим башням. Только чтобы… Мужчина не выпустил ее руку. Он по-прежнему сжимал ее, но уже мягче. – Бедное дитя. Чему я удивляюсь… вы красивы. Куда смотрят эти серопогонные шавки, как такое может быть в Единстве. Он сам додумал то, чего с Евой не случалось и в помине, а затем спросил, как ее имя, и она, не думая, назвалась: – Хава. – Фамилия? – У меня нет документов. Я не обращалась за ними – боялась попасть в работный дом или обратно… стирать. Ей повезло. В Пятом регионе в реестр заносили после пятнадцати юнтанов. В течение первых нескольких недель после того, как задуешь свечи на пироге. Она сбежала вовремя, чтобы сойти за сиротку, каких полно на дальних островах, а не за беглянку. – Что ж, Хава. Так сложилось, что несколько ле, которые должны были поступить под мою опеку, в подразделение девочек, в последний момент выбыли. Вы не очень подходите по возрасту, но… Мы поищем для вас место. Посмотрим, как вы справитесь. Я замолвлю словечко. Идем. И она пошла. Ева не слышала, что именно ло Рин Крáусс – так звали алопогонного офицера – говорил другим, точно так же одетым, таким же черноволосым и голубоглазым людям. Она заметила только, что первой он окликнул красивую женщину с тяжелыми длинными локонами. Он тоже выбрал подходящего слушателя для насквозь лживой истории-отмычки. Видимо, женщина все поняла. К тому же, как выяснилось позже, детей в наборах последних курсов было меньше, чем ожидали. Девочек – особенно мало. Красивых – единицы. Еву подозвали и задали несколько формальных вопросов. В тот же день Ева получила место в общей комнате курсанток. На ее кровать положили черный мундир. Вскоре она вместе с прочими ле дала Клятву. Ей предстояло пройти нелегкий путь, но она почти не боялась. Хотя бы потому, что на первых отрезках пути нужно было всего лишь рассказывать нужные истории. * * * Из Вводного кодекса Первого подразделения оборонно-карательной Длани 1. – Мы есть лучшие силы Син-Ан, Великого Единства, Нашей Родины, Нашей Матери. Ее Защита и Опора. – Мы неустанно совершенствуем свой разум, свою тэ, свое тело и более всего презираем лень, расхлябанность и слабость. – Мы не сворачиваем с пути, если наша нога ступила на него. Свернувший с пути теряет свой цвет. – Мы умираем храбро и гордо, если в этом есть польза Единству и Его Людям. 2. – Мы слушаемся нашего Офицера. Сопровождающий офицер – наш родитель в Младшем корпусе. – Слово Сопровождающего офицера – наш Закон. – Сопровождающий офицер, предавший Единство, будет убит нами. – Слово Вышестоящего – Закон над Законом для нас. – Вышестоящий, предавший Единство, будет убит нами. – Члены Синедрионов (Тобины, Товуры, чиновники Дланей, чиновники Судов) – неприкосновенны для нас. Убийство члена Синедриона (Тобина, Товура, чиновника Дланей, чиновника Суда) карается смертью. – Член Синедриона (Тобин, Товур, чиновник Длани, чиновник Суда), предавший Единство, будет убит нами. В случае ошибочного вердикта мы обязуемся прилюдно совершить ирн'тэйр (самоубийство), перерезав себе горло. 3. – Мы чтим наши семьи и являем собой образец благонадежности для них, преумножаем их честь и славу, защищаем их. – Наши родители, братья и сестры, предавшие Единство, будут убиты нами. Наши возлюбленные и дети наших выводков, предавшие Единство, будут убиты нами. – Мы чтим наших товарищей и являем собой образец безоговорочной верности. Жизнь товарища превыше жизни нашей. – Наш товарищ, предавший Единство, будет убит нами. – Мы чтим мирных граждан Единства и являем собой гарант их политической и общественной безопасности. Жизнь мирного гражданина превыше нашей жизни. – Мирный гражданин, предавший Единство, будет убит нами. – В случае ошибочного вердикта, повлекшего за собой убийство невиновного, мы обязуемся впоследствии прилюдно совершить ирн'тэйр, перерезав себе горло. * * * У Рина Краусса был странный взгляд. Ева отметила это не при знакомстве с ним, а позже, уже насмотревшись в глаза других алопогонных – офицеров, наставников, своих соучеников, старших курсантов. Глаза многих казались ледяными. У Краусса взгляд был пронзительно тяжелый, но… теплый. Несмотря на ярко-голубой цвет радужек. На Веспе у Евы была любимый учитель, точнее, учительница, по словесности, – молодая ла Áлъя: худая, легкая и знавшая столько, что дух захватывало. Смешливая и добродушная, с зелеными глазами. Трудно было не любить ее. Этот странный человек никак не мог ее заменить. Так Ева думала, когда Краусс показывал ей комнату, куда еще не вернулись с каникул соседки. И когда в конце того же дня принес стопку книг. – Ты наверняка не могла нормально учиться. На Медузе, говорят, почти все неграмотные. – Я грамотная! – возразила Ева. Он засмеялся, хоть и немного недоверчиво. – Не сомневаюсь. Поэтому я принес книги. История и кое-что по естественным наукам. Коротко и ясно. Это скорее… для тех, кто хочет освежить знания. – Я освежу, – пообещала Ева. – И сдам все экзамены. Я постараюсь. – Постарайся. Просто не провались, тут не требуется ничего сверхъестественного, умение выслеживать и убивать оценят больше. Набери проходной балл, и этого будет достаточно. Он вздохнул и потер висок. Ева опять обратила внимание на седину среди его густых и пышных черных волос. А еще одна прядь была красной. Девочка потупилась, подумав вдруг, как ему достанется, если все откроется, и тихо сказала: – Я благодарю. Что вы со мной носитесь, хотя я и… Мужчина потрепал ее по плечу. – Не думай. Это в прошлом. У всех есть прошлое, его не надо стыдиться. Теперь вздохнула Ева. Она чуть было не проболталась, что она веспианка. Но история-отмычка вышла лучше, чем она сама ожидала. Сопровождающий офицер попрощался. Глядя на город, увитый светящимися цветами сикинарáи, она глубоко задумалась. |