Книга Пять из шести, страница 15 – Александр Антонов

— Думаешь, она причастна к убийству Кати? — спросил я.

— Нет. Я думаю, что она могла видеть убийцу, и тот увёл её с собой.

— Если ты права, то Марии тоже нет в живых…

* * *

Михаил Сергеевич сидел за тем же столиком, где я вчера обедал с Хосе. На столе стояла бутылка с водой и два стакана. Видимо, обедом меня угощать не собирались. Оно и к лучшему. Ужинать с врагом куда ни шло, но обедать надо исключительно с друзьями. Пока я располагался за столом, Михаил Сергеевич сидел, молча следя за моими действиями. Поприветствовать друг друга ни я, ни он попыток не предприняли.

— Посмотрите на эту фотографию, — Михаил Сергеевич положил передо мной пожелтевший от времени снимок. Трое мужчин, облачённые в форму офицеров царской армии. Двое мне были незнакомы, а вот третий… Это был сюрприз. — Вы кого-то узнали? — голос визави звучал резко и настойчиво.

Стараясь говорить спокойно, я ответил:

— Да, в центре сидит мой дед, Александр Сергеевич Вяземский.

— Я так и знал… — Михаил Сергеевич откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

Мизансцена хотя и показалась мне выдернутой из какого-то спектакля, но при сложившемся раскладе меня устраивала. Мне тоже надо было привести мысли в порядок. Деда я узнал сразу, потому что дома у меня хранится фотография, где он пребывает в той же позе, но в другом окружении и в форме командира Красной Армии. О том, что дед был царским офицером, мне до сего момента известно не было. Интересно, а кто два других офицера с фотографии? Как бы откликаясь на мой мысленный вопрос, Михаил Сергеевич открыл глаза и произнёс:

— Справа на снимке мой дед Сергей Сергеевич Вяземский, а слева его брат Михаил Сергеевич.

Ни хрена себе! Это что же получается? Слова не успели сорваться с губ, Михаил Сергеевич меня опередил.

— Сергей Сергеевич Вяземский бежал из России в 1920 году. Михаил Сергеевич погиб в начале того же года в бою под Иркутском. Их старший брат ещё в 1917 году примкнул к большевикам. Его имя предано в семье Вяземских забвению. — Михаил Сергеевич тяжело поднялся с места. — Более жестоко она нам отомстить не могла. — Не глядя на меня, он направился к выходу.

— Старх, ты где? — голос Светланы вывел меня из забытья. Она сидела на том месте, которое недавно покинул Михаил Сергеевич, и тревожно смотрела на меня. — Что тут произошло?

Я пересказываю ей весь монолог Михаила Сергеевича.

— Ни фига себе! Получается, ты нелюбимый родственник этих наших Вяземских? Вот это Катюха им врезала!

— Ты думаешь, она знала? — спросил я.

— Знала? — переспросила Светлана. — Нет, не думаю. Если кто и знал, так это ведьма, которая ей тебя нагадала.

— С ней можно увидеться?

— С ведьмой? Я понятия не имею, где её искать, — пожала плечами Света, — да и зачем тебе это?

Действительно, зачем? Что это, по сути, меняет? Родню я всё равно не обрёл — они меня и знать не желают. Зато право на открытие ларца, видимо, укрепил.

* * *

Следующее утро началось в доме Светланы с визита Люсии и Сержа. По вполне понятным причинам приём им был оказан самый дружеский. Засиживаться, однако, ребята не стали, сославшись на занятость, и вскоре откланялись, вручив нам приглашения на свадьбу.

* * *

— Старх, ты точно сбрендил, — голос Светланы звенит от возмущения. — Мало того, что ты решил подарить Люське на свадьбу дом и машину, — это нормально, с этим я согласна — так ты ещё и шкатулку с драгоценностями к ним присовокупить хочешь!

— Что не так? — вяло отбиваюсь я.

— А то, что драгоценности было бы правильным поделить на три части: Серёже, тебе и Люське.

— Насчёт Серёжи ты, пожалуй, права, — согласился я. — Память о матери. Об этом я как-то не подумал. А мне-то зачем? Я бабских цацек не ношу.

— Ты не носишь, женщины твои носят: Ирина и Настя.

— Если они узнают, откуда цацки, то не возьмут, — отверг я её идею.

— Ты думаешь? — усомнилась Света. — Хотя, может, и не возьмут. Русские бабы — они гордые. Так ты им не говори, откуда — подари так, молча.

— Молча я не могу, — твёрдо ответил я.

— Ах, какие мы правильные, — с сарказмом произнесла Светлана. — Хрен с тобой, поделю на две части.

— На три, — поправил её я.

— Чего натереть? — не поняла она.

— На три части, говорю, дели.

— Всё-таки передумал?

— Нет, одна треть тебе.

Светлана с благодарностью посмотрела на меня, но от предложения всё-таки отказалась:

— Я так тоже не могу.

— А говорила, что я один тут правильный, — подколол я её. — Но хоть что-то на память возьми.

— Что-то и на память возьму, — согласилась Светлана. Она вывалила из шкатулки драгоценности, выбрала пару каких-то бирюлек. — Вот это — ты не против?

— Я же уже сказал.

— Ладно. Остальное делим пополам.

Её пополам оказалось явно в пользу Сергея, но я уже устал спорить.

— Хорошо, это я дарю Люсии, и положи всё в шкатулку.

Светлана хотела было возразить, но передумала.

— Ладно, пусть будут в шкатулке.

* * *

Наше появление на свадебной церемонии было встречено по-разному. Люсия и Серж были искренне рады. Хосе тоже не воздержался от дружеского приветствия. Остальные гости остались нейтральны, за исключением Вяземских, которые не стали скрывать своего неодобрения. Когда дело дошло до вручения подарков, я передал молодым документы на дом и машину, что было встречено гулом одобрения.

— И ещё одно, — произнёс я, стараясь говорить так, чтобы меня слышали только Люсия и Серж. — Это тебе от мамы-Кати.

Люсия сразу узнала шкатулку, заглянув внутрь, узнала и драгоценности, после чего обняла меня и прошептала на ухо:

— Спасибо, дядя Старх. И вовсе не за драгоценности. Ты понимаешь?

Я понимал.

* * *

Помимо меня и сотрудника банка при вскрытии ларца присутствовали нотариус и Михаил Сергеевич. На присутствии последнего настоял я. И вот наступил момент, которого потомки Сергея Сергеевича Вяземского ждали девяносто лет. Нотариус торжественно вручил мне ключ от ларца. Я аккуратно вставил его в скважину и осторожно повернул. Крышка откинулась, я выложил на всеобщее обозрение лежащие в шкатулке вещи. Внушительный православный крест-мощевик, православная же икона в дорогом окладе, бумаги, бумаги, бумаги… Не знаю, как Михаил Сергеевич, но я был глубоко разочарован. И вот из-за этого погибла Катя?

Я попросил нотариуса составить подробную опись всех вещей и бумаг в двух экземплярах, после чего сложил всё обратно в ларец, который закрыл ключом. Вручил одну опись родственнику и покинул помещение.