Онлайн книга «Бунт Дениса Бушуева»
|
– А который час? – Полночь. – Может, чаю попьем, а? – спросил он, потягиваясь и снизу вверх глядя на жену. – Хочешь? Я поставлю. – Поставь, пожалуйста. Ольга взглянула на стол. Перед Денисом лежала приготовленная к отправке в редакцию журнала «Революция» рукопись «Ивана Грозного». После длительного перерыва в работе Денис вдруг, одним махом, закончил «Грозного». – Что ты делал? – Так… Перечитывал поэму, размечал страницы. Знаешь, я выбросил четыре строфы из описания Александровской слободы. Лишние они. – Какие? – Помнишь… Да вот – смотри. И он нашел и показал зачеркнутое. – Я бы оставила их. – Почему? – Так… Они сразу вводят читателя в обстановку… создают колорит. – Ты думаешь? – тревожно спросил Денис, поглядывая то на рукопись, то на Ольгу. – Ну, я подумаю. Завтра несу в редакцию. Спустились вниз, в столовую. За чаем Ольга осторожно сказала: – Денис, я бы не советовала тебе сейчас сдавать в печать «Грозного». Пусть полежит. – Почему? Думаешь, что сыра еще? – Нет. Я уже тебе сказала свое мнение – это лучшее, что тобой вообще написано, – сказала Ольга. – Но вот помяни меня: критика тебя заклюет. Денис рассмеялся. – Ты не смейся… И – не хитри, – недовольно сказала Ольга. – Ты ведь великолепно знаешь, о чем я говорю. Есть, так сказать, официальный взгляд на Грозного как на великого русского человека, собирателя России… и так далее… А казни и пытки – не в счет… А ты, прости меня, проводишь довольно прозрачную аналогию… Да ты не смейся, не смейся! – Ну, коли учуют аналогию-то, так просто не издадут, а переделывать вещь я не собираюсь. – Опять хитришь!.. Ты знаешь, что любую твою вещь издадут – у тебя большое имя… Ну, что ты в самом деле зубоскалишь? – рассердилась окончательно Ольга и толкнула чашку с чаем. Чай слегка выплеснулся на блюдце. – Нет, я смеюсь на то, как ты стала у меня… как бы это поприличнее выразиться?.. леветь, что ли, потихонечку. – Оставь глупости… В столовую вошла Елена Михайловна, в халате и с книгою в руках. Она была, как говорят, «полуночница» и каждую ночь читала до двух-трех часов. – Что вы расшумелись тут? Разбудите Таню. И что это, обратите внимание, за чай по ночам? Елена Михайловна довольно быстро полюбила Дениса и радовалась за обоих, что брак их оказался на редкость счастливым. Ольгу же иногда до слез трогало удивительно хорошее отношение Дениса к чудаковатой и одинокой старухе. Кто, собственно, она была Денису? Никто. Мать первого мужа Ольги – «живой укор». Но Денис никогда не ревновал Ольгу к прошлому. Сняв очки, Елена Михайловна присела к столу. – Забыла сказать: звонила Варвара Николаевна. Просила передать вам, что послезавтра, обратите внимание, ее концерт в Малом зале. Исключительно из произведений Моцарта. Билетов уже нет. Но для вас оставлены в кассе. Места отличные. – Она могла бы нам это лично сказать… – недовольно заметила Ольга, мельком взглянув на Дениса. – Дениса Ананьевича не было дома. – А она его спрашивала? – резко спросила Ольга. Денис удивленно поднял глаза на жену. «Зачем она так себя держит? Зачем этот тон? – подумал он. – Ведь знает, как я ее люблю, а все-таки имени Вари слышать не хочет». – Да, спрашивала. – А меня? – Тебя?.. Нет, тебя, обрати внимание, не спрашивала, – спокойно ответила Елена Михайловна. – Я обращаю… – сорвалось у болезненно ревнивой Ольги. – И даже очень обращаю. Денис укоризненно посмотрел на жену. – Ольга… Елена Михайловна надулась. Она знала свою слабость со знаменитым «обрати внимание». – Что – Ольга? – взметнулась Ольга Николаевна. – Надоело мне, наконец, слышать про твою Варю. Кругом – Варя, Варя… Ах, Варя красавица! Ах, как Варя чудно играет! Ах, у Вари муж старый! Бе-едная!.. Ничего подобного кругом не говорилось. С Варей Бушуевы виделись редко и редко говорили по телефону. Выдумки жены слегка возмутили Дениса. – Все это в твоем воображении, Ольга. – Ах, так! – взметнулась она, мгновенно бледнея. – Может быть, и томные глазки, которые она тебе строит, существуют только в моем воображении? – Тише, тише же, Оленька, – упрашивала Елена Михайловна. – Может быть, и то, что она когда-то, бессовестная, первая объяснилась тебе в любви, существует только в моем воображении? Дениса это обидело. – Выбирай же ты, по крайней мере, слова… – тихо, но веско сказал он. Ольга потерялась от ревности – он явно защищал Варю. – Ты… ты… ее защищаешь? – сверкая мгновенно навернувшимися на глаза слезами, выкрикнула Ольга. – Нет, она больше тебе звонить не будет! Я ее отучу… И она бросилась к телефону. Вскочив, Денис схватил ее, и в ту же секунду она обхватила его спину и спрятала лицо на его груди. Примирение было мгновенное и полное, к радости Елены Михайловны. Это была первая ссора со дня свадьбы. В концерт не пошли, сослались на нездоровье Танечки. II Но с Варей все-таки встретились. Вскоре после того, как Денис сдал в журнал рукопись «Грозного», состоялся просмотр фильма «Темный лес», сделанного по пьесе Бушуева «Братья». Просмотр был закрытый, в Доме кино. Как всегда, присутствовали на просмотре видные деятели от литературы и искусства. Был кое-кто и из отдела пропаганды при ЦК партии. Денис, Ольга и Елена Михайловна сидели в самом конце зала возле прохода. Белецкие, Илья Ильич и Варя опоздали немного и вошли в зал, когда механики уже выключили свет. В этот вечер Ольга больше всего боялась встречи с Аркадием Ивановичем, хотя никаких причин к тому, чтобы бояться его, не было. Аркадий Иванович как в воду канул. Он не писал, и о нем ничего не было слышно. Денис краем уха слышал, что летом Хрусталев выезжал в Ташкент с какой-то съемочной бригадой на натурные съемки фильма о басмачах, а в сентябре якобы вернулся в Москву. Если он был в Москве, то на просмотр «Темного леса» мог прийти. Но Аркадий Иванович не пришел на просмотр, и Ольга успокоилась. Впереди Ольги и Дениса сидел автор музыки к фильму Анатолий Шлыков, с женой, маленькой женщиной, аккуратно и со вкусом одетой. Сам же Шлыков был тучен и неповоротлив, с вечно съезжавшим на сторону галстуком. Человек он был редкой и большой талантливости. Но всего месяц назад его постигла крупная неприятность: Большой театр показал премьеру нового балета Шлыкова «Горные ручьи». На премьере присутствовал Сталин. Музыка Шлыкова ему не понравилась и, кратко бросив: «Это не балет, это – какой-то музыкальный сумбур», он вышел из правительственной ложи и, не досмотрев балета, уехал. Этот инцидент послужил сигналом к жестокому разносу балета печатью. Паникеры предсказывали даже арест композитора. Ареста не последовало, но уже ко всему творчеству Шлыкова стали придираться, и молодой режиссер фильма «Темный лес» Марк Каплан боялся, что если не к постановке, то уж к музыке-то нового фильма обязательно придерутся, только потому, что автор ее – Шлыков. |