Онлайн книга «Каллиграф»
|
И все, что остается нам – вам и мне, – это рыдать, закрыв лицо руками, изнемогая от стыда и отчаяния. Но что делать, именно так обычно ведут себя правильные парни – во всех своих многочисленных проявлениях. Наш мир полон мудаков, и с этим ничего не поделаешь. Идеализм, понимаете ли, умер быстрой, но трагической смертью. Дон Кихот напрасно скакал по дорогам, Карл Маркс давно забыт, и теперь он бормочет истины себе в бороду, как безумный бродяга, что лежит в старой картонной коробке прямо на мостовой неподалеку от вокзала Кингс-Кросс. Мы живем в эпоху Наименьшего Общего Знаменателя. И Бог мой, как же он мал. Я поступаю так. В половине двенадцатого откладываю перо и звоню Карле, в бистро «Данило». – Привет, Карла. Это я, Джаспер. Хорошо провела отпуск? – Да, очень славно, спасибо. Повидала детей сестры, и я впервые ходила на футбол, болеть за «Рому». Надеюсь, в этом году мы выиграем. Игра на большом стадионе выглядит поразительно. И солнце было все время прикрыто облаками. Я так не хотела возвращаться в Лондон. Я сказала Дэнни, что мы должны открыть новый ресторан в Италии и покончить здесь со всеми делами. Но он утверждает, что в Италии все умеют готовить так, как мы, так что кто к нам пойдет? – Она горестно вздохнула. – И оборот там гораздо меньше. В общем, неважно, а у тебя как дела? – Хорошо. – Меня здесь не было, так что я не смогла посмотреть, появлялась ли девушка, но, – в ее голосе чувствуется улыбка, – Роберто сказал мне, что тебе не нужно ничего рассказывать, ты сам все про нее теперь знаешь. Ты пил с ней кофе у нас – это всем известно. Вы сегодня вместе придете обедать? – Нет, не сегодня, – ответил я. – Но я хотел узнать, не сможешь ли ты позвонить Бруно? Мне в следующий вторник необходимо кое-что особенное. – Конечно. Для твоих друзей… или для двоих? – Для двоих. Я почувствовал, что она снова улыбается. – Отлично, никаких проблем. Увидимся завтра? – Да. Спасибо, Карла. Затем Карла звонит Бруно. Обратите внимание, как природное, итальянское чутье Карлы мгновенно улавливает тонкие оттенки житейской ситуации: она ведь сказала «друзья», а не «девушки», будь то потенциальные и реальные подруги. Я возвращаюсь к работе и пишу еще пару строк. В половине пятого я делаю перерыв и звоню в «Ла Казетта» – лучший итальянский ресторан в Лондоне. Мне отвечает Бруно. – Привет, Бруно, Это Джаспер. Как дела? – Очень хорошо. – А бизнес? – Теперь уже все в порядке. Но эти ублюдки наверху по-прежнему жалуются на шум, так что эти проблемы так и не решены. Послушай только… И разговор идет в этом направлении еще минуты три, пока Бруно не заканчивает излагать все неприятные обстоятельства борьбы с соседями и описывать их жалобы на шум. Наконец я дожидаюсь подходящей минуты и перевожу беседу на другие рельсы: – Слушай, мне во вторник нужно кое-что особенное. – Да, Карла сказала, что ты зайдешь повидать нас. – Я могу заказать столик? – Ну конечно. Будь уверен. Я готов изменить и расписание, и расстановку столов, только бы ты был доволен. Не беспокойся. – И еще, Бруно, ты позаботишься о толстяках? – И еще, Джаспер, я позабочусь о толстяках. К чему все это? Я ведь не член семьи Бруно и Карлы – они кузены, и Бруно не способен сказать ей «нет», как бы занят он ни был. А поскольку Бруно понял, насколько серьезно я отношусь к назначенному вечеру, он заверил меня, что не только освободит мой любимый столик, но еще и – это имеет принципиальное значение – проконтролирует, кто будет сидеть за соседними столиками. Именно об этом мы и говорили: никаких толстяков. Обеспечить себе определенный столик в лучшем итальянском ресторане Лондона – это полдела. Чтобы обеспечить настоящий комфорт – мой, других обедающих и прежде всего Мадлен – необходимо правильно рассредоточить публику: деловые женщины, старые друзья, лесбиянки и прочие подобные личности могут располагаться поблизости от меня; а вызывающего вида распутные толстяки – где-нибудь подальше. Будьте уверены: чем они толще, тем больше будут пялиться. Как мне удалось добиться таких особых условий в «Ла Казетта»? Меню… конечно же, меню. Все сорок четыре экземпляра написаны вручную изысканным шрифтом Littera Gothica Textualis Rotunda Italiana [58]– к огромному удовольствию Аугусто, доброжелательного владельца ресторана, и пестрого племени начисто лишенных вкуса людей, которые называются ресторанными критиками. Приятная работа, которую обеспечила мне Карла, принесла мне законное вознаграждение. А я, со своей стороны, дал обещание два раза в год обновлять листы, взамен получив право занимать тот столик, который мне нравится, и угощаться за счет заведения примерно с той же частотой. Не такое уж это бессмысленное и непрактичное занятие – каллиграфия. Затем, без четверти пять, я позвонил в магазин Роя. Ответил Рой Младший. – У тебя все в порядке, Рой? – Еще бы! – Послушай, какие у тебя планы с половины двенадцатого до часа во вторник? В трубке раздалось тяжелое сопение, потом неопределенное мычание. Наконец он выдавил: – Ну… Думаю, во вторник я буду в Киле. Надо присмотреть, как идут дела. Ты ведь знаешь, о чем я? – Снова? Во вторник? – Я занятой человек. – А не мог бы ты после этого подвезти меня? Скорее всего, я буду возвращаться домой до полуночи. – Сомневаюсь, Джаз. Я им нужен там, ты знаешь, чтобы все привести в порядок, разобраться с делами. – Черт! Мне действительно крайне необходима твоя помощь. Это очень серьезно. – Сорок. Это мое последнее слово, Джаз. – А может, согласишься за двадцать? – Пополам? – Договорились. Тридцать. Повисла пауза. Он напряженно размышлял, прикидывая свою прибыль, а потом произнес: – Но еще двадцатка сверху за каждый час после часа ночи! – Идет. Я уверен, что мы не задержимся так поздно. – По рукам. Я уже собирался повесить трубку, а потом вспомнил еще кое-что: – Рой? – Ну, я. M чего тебе еще надо? – Это очень важная работа, тебе придется выложиться на все сто. Как это было в прошлый раз. – С той твоей Люси, у которой титьки так задорно торчат? – Именно. – Джаз, приятель, тебе не о чем беспокоиться. Как вы и могли предположить, после путешествия по каналам на катере я решил форсировать события и спросил ее напрямик, не согласится ли она поужинать со мной в конце недели. Никаких проволочек. Никаких предположений. Просто и ясно: не хотела бы она со мной поужинать? Спонтанно и внезапно родившееся предложение, естественное, как потягивание кота. Рутина. Незначительный вопрос, прозвучавший в тот момент, когда мы ступили на набережную в районе Уорвик-авеню. |