Онлайн книга «Вторжение»
Семен на углу сжимал в руках автомат. Рядом с ним стоял найденный в дежурке мощный фонарь, который бил в потолок — Семен боялся темноты. — Здесь есть бомбоубежище какое-нибудь? — Нет. — Почему? Должно же быть! Раньше везде делали! — Я не знаю! — не выдержав, зло крикнула Вера. — Я только три месяца здесь! Не спрашивайте у меня ничего! Семен простонал. — Я не хотел. — Что? — Я не хотел брать те наркотики. Это Михалыч все. Это он настоял. А теперь он… — Семен тоскливо посмотрел в темноту коридора, сотрясаемого звуками выстрелов. Где-то там лежал труп его бригадира. — Я сам в жизни никогда… Ни с каким криминалом… Я простой рабочий на железной дороги. Вера обернулась на Семена. Она не собиралась сочувствовать. Вера и сама была как в бреду от ужаса. Лишь что-то внутри не давало ей забиться в угол и визжать, пока не сорвешь горло. — Следите за звуками, — бросила она. — Нельзя, чтобы они пробились к окнам и… сами знаете. Вера, пригибаясь и придерживая каску на голове, побежала к лестнице. Огонек фонарика в ее руке радостным зайчиком прыгал по покрытому осыпавшейся штукатуркой, словно пеплом, полу, пока не исчез. Девушка взмахнула по лестнице, обежав труп. Мелькнула мысль — а ведь это мертвый человек… Она и не подозревала, что все в человеке может так молниеносно — не прошло и двух часов! — измениться. В коридоре у стены сидел Буров и курил, опираясь на автомат. Рядом Марсель спешно вставлял патроны в рожок. — Я магазины принесла! — Много там еще? — Штук 15. Уходят мгновенно. — Б… дь, — буркнул Буров. — 450 патронов. Не разгуляешься… Зато снайпера сняли. — Получилось? — обрадовалась Вера. Буров кивнул. — Его винтовка тоже больше не рабочая, — добавил Марсель. — Девочка, дай автомат. У меня нема. Вера послушно передала ему оружие. Мимо пробежал Володя — Вера тихо ахнула от радости, увидев его на ногах — и юркнул в одну из дверей. Через секунду застрекотал автомат. — Шеф, долго это не может продолжаться, — сказал Марсель. — Время идет, они будут нервничать. И пойдут на штурм. — Будем отбивать, — отозвался Буров. — Выбора у нас нет. Надо просто продержаться. — Сколько? — Полчаса. Час. Два. Не знаю. — Буров посмотрел на часы, фосфоресцирующие в темноте. 11.09. Он был поражен. Осада началась меньше полутора часов назад. А кажется, минимум ночь… — Все патрули сейчас, я так понимаю, прочесывают южную часть города. Скоро должны закругляться, долго такие вещи не делаются. И начнут стягиваться в отдел. На углу расстрелянная машина с трупом на капоте… Они сразу поймут, что здесь творится. А у них броники и стволы. Видя, что Марсель встал и побежал к одному из кабинетов, Буров бросил: — Марсель, стой! На ту сторону. Там Акулов. Держите вместе двор, вдруг они там решат прорываться через ворота. Мы здесь как-нибудь с Володей. Марсель кивнул и юркнул в один из темных с окнами во двор. Расстрелянная машина, обрывок троса, огромные дребезжащие под потоками сверху лужи — и никого. — Мы провели операцию. Извлекли три пули. Пострадало левое легкое… — Жить будет? — перебил Крук. Врач поколебался, прежде чем ответить. — Состояние крайне тяжелое. Сейчас я не могу делать прогнозы. Скажем, пятьдесят на пятьдесят. Если дотянет до утра — его шансы сильно возрастут. — Ясно, — протяжно вздохнул Крук. — Спасибо. — Вам… воды, может, принести? Гензер покачал головой. Кивнув, врач ушел. Крук опустился на протертую старую кушетку у облупившейся стены — хирургическое отделение было самым старым корпусом в ЦРБ. — Что с Сашко? — Увезли в морг, — пробормотал Гензер. — Что еще может быть… Сказали, вскрытие будут делать утром… Тебе твои звонили? — Да, Коновалов. Они по Челюскинцев машину преследовали. Уже по колесам хотели стрелять. А оказалось, там сын Коломоеца со своими б… дями катался… Коломоец был начальником отдела ГИБДД Елецка. — Черт. Скорее бы уж он докатался до какого-нибудь столба, урод малолетний… И что? — Догадайся, что. Тут же его батя подскочил. Парень, мол, пошалил, с кем не бывает. Бойцы мне трубку передали. Так этот м… к намекнул, — мол, если решите пацана доставлять, я свои патрули с улицы отзываю. Гензер зло оскалился. — Гнида. Ничего, мы ему это вспомним. Когда из области начальство приедет. Первый на увольнение пойдет, сукин сын. Больше ничего? — Пока нет. Я в отдел пытался дозвониться… Глухо. Сотовый дежурного, Гончара, все рабочие — ноль. — Пожар на подстанции, весь север города обесточен. Может, ретранслятор тоже? — Так я со своими созванивался. Что, только в отделе сотовые отрубились? Гензер вспомнил про Муртазина. — Погоди, я в отдел Колю послал. Уже там должен быть. Гензер набрал номер Муртазина. В динамике сотового Гензера что-то пару раз щелкнуло. Чертыхнувшись, он проверил сеть и набрал номер снова. В этот раз сигнал прошел. — О, гудок! Телефон тихо вибрировал в кармане Муртазина. Тело опера лежало на крышке капота расстрелянной машине. Потоки воды немедленно смывали кровь, которая уже не хлестала, а медленно сочилась из его вскрытого черепа, и на землю с капота стекала розовая жижа. — Трубку не берет. — Может, нет сигнала? — Да есть сигнал, есть, гудки-то идут! Он тупо трубку не берет. Гензер слушал гудки полминуты. Затем звонок просто затух, без голоса оператора «Абонент не отвечает», без щелчков и других звуков. Гензер мотнул головой. Он начинал нервничать. Сейчас, когда первый шок после расстреля патруля прошел, до Гензера вдруг дошло: такого не было никогда. — Я Муртазину сказал, перезвонить, как разберется, — напряженным голосом возразил Гензер. — Нет сигнала — отъедь от отдела и перезвони! Гудок прошел, пусть и не с первого раза, но он тупо трубку не берет. В отделе тоже. Ни стационарные, ни мобилы. Ты на выделенку звонил? — Гудка не было. Гензер напрягся еще больше. Впервые за четверть века в органах майор нервничал не за отдельных сотрудников, а за святая святых — ОВД Елецка. — И там трубку не берут?! Это же выделенка! Там трос под землей проходит, энергоснабжение пульта идет от независимого источника. У нас генератор собственный, е… твою мать! Гензер убрал телефон в карман. Пальцы почему-то плохо слушались. Нервы… Гензер напряженно посмотрел на Крука: |