Книга Следствие продолжается. Том 1, страница 31 – Кира Измайлова

– Жоффре, – впервые подала она голос. – Не смущай меня.

– Прости, дорогая, – покаянно произнес тот и поцеловал руку супруги.

– Постойте, я не понимаю… вы уже несколько дней на «Колоссале», разве цветок не должен был увянуть? – спросил Дэвид.

– Он увянет только тогда, когда Ангелике придет пора отправляться в материнскую рощу навсегда, а это произойдет, я надеюсь, еще очень нескоро, – серьезно сказал рыцарь.

– Про рощу вы тоже обещали пояснить, – заметила Каролина. В глазах ее блестел исследовательский огонек.

– Да, но, пожалуй, сперва о цветке… – Рыцарь посмотрел на заворожено слушающих его людей. – Видите ли, он распускается только на очень старых деревьях, и… словом, это некоторым образом паразит.

– Стойте, я поняла! – воскликнула госпожа Кисленьких. – Госпожа Ангелика была самым обычным человеком, но вы подсадили ей на голову цветок-паразит, и он…

– Совершенно верно, – кивнул дю Бриндвиль. – За праздничную ночь он успел укорениться, корни этим пронизали всё тело моей дорогой супруги и прочно связали ее с землей материнской рощи и общей мыслительно-корневой системой нашего рода. Теперь она одна из нас.

– Вот это да! – искренне воскликнула Каролина и посмотрела на Ангелику с некоторой долей зависти. Судя по всему, она не отказалась бы поставить на себе подобный эксперимент.

«Ужас какой!» – не менее искренне подумал Дэвид.

– Оригинально, – сказал следователь. – А всё-таки, роща – это?..

– Туда удаляются дамы, которым пришла пора укорениться навеки, – серьезно ответил рыцарь. – В некотором роде это – бессмертие. Дамы эти обретают силу и власть, и нет большего наслаждения, чем прийти к ним за наставлением и советом и услышать, как поет ветер в зеленеющих кудрях!

– Но погодите, если госпожа Ангелика… э-э-э… приросла, то как же… – начал Дэвид, не смог сформулировать вопроса и сконфуженно умолк.

– Есть некоторые неудобства, – согласился дю Бриндвиль. – Но преимуществ больше. Да, конечно, мы вынуждены возить с собою кадку с родной землей, но это так приятно – по утрам отряхивать ножки Ангелики от пыли…

– Жоффре! – его супруга зарделась. – Ты увлекаешься, право!

– Мое сокровище, – он осторожно поцеловал ее руку. – Но как я могу удержаться? Право, какое счастье, что ты приросла к Форэ не только сердцем, но и душой!

– Приросла… – повторил доктор. А мужчины у вас, значит… хм… автономны?

– Практически, – согласился рыцарь. – Мы – как плоды, принесенные прекрасными деревьями… Да и должен ведь кто-то защищать прекрасных дам, буде какой-нибудь невежа осмелится явиться в материнскую рощу с топором?

– Как интересно! – восхитилась госпожа Крепеньких. Гарольд посматривал на Ангелику со все большим интересом. – А девушек, значит, вы… э-э-э… пересаживаете?

– Да, это несложно Даже вдали от родины дамы нашего рода сохраняют особую мистическую связь с землей предков, поэтому мы всегда дарим молодым пару мешков в запас. Так девушка получает возможность связываться со своими далекими родственниками, усваивать наставления предков и приобщаться к мудрости поколений. Воспитывать молодежь бывает очень просто, не так ли?

– Хм-м… – задумчиво сказала Оливия.

– Поэтому, – продолжал рыцарь, – чего ради вашему племяннику растрачиваться на перевоспитание вольерных островитянок? Отчего бы ему не сплести… свою судьбу с прелестными цветками на ветвях могучего генеалогического древа, корни которого уходят не только вглубь земли, но и в глубину веков?

– Гхм, – откашлялся Гарольд. Кажется, эта идея начинала ему нравиться.

– Две мои сестры как раз достаточно подросли для пересадки, – заметил рыцарь искушающе. – Думаю, они с гордостью пустят корни на вашей лужайке… а со временем вы и сами обзаведетесь материнской рощей.

– Это очень заманчивое предложение, – согласилась госпожа Крепеньких, – но мне необходимо посоветоваться с мужем.

– Ну разумеется! О, единственное… у вас бывают заморозки? Форэ – достаточно теплый край и, думаю, с непривычки девушки могут захворать…

– Муж только что отстроил огромную теплицу для роз! – похвасталась Оливия.

– Это прекрасно! Именно то, что нужно! И, – не без гордости заметил рыцарь, – мои сестры намного лучше роз.

– А дядя Рихард, кстати, ворчал, что… э-э… не любит синхронисток, – сказал вдруг Гарольд. – Это он, тетушка, в юности ухаживал за какой-то… И, говорит, вынужден был терпеть, что ее подруги… э-э… повторяют все действия. До конфузов доходило.

– Это он вспоминал, когда вы вчера говорили «о своем, о мужском», а потом от него пахло виски? – поинтересовалась она.

– Ну да… Он всё вспоминал какую-то там… э-э… фривольную геометрическую фигуру с участием тех девиц, забыл, какую, – сознался Гарольд. – Говорит, вынужден был принять в ней участие, до сих пор с ужасом вспоминает. Вот от страха… э-э… и пропустил стаканчик!

– Вот видите, – не преминул вставить дю Бриндвиль, – мои сестры никогда не позволили бы себе подобного. Это совершенно исключено! Они прекрасно воспитаны, отлично образованы и – полагаю, это для вас немаловажно, – очень сильны.

– Это ценное качество, – согласилась госпожа Крепеньких задумчиво. – Что ж, я думаю, нужно поговорить с моим мужем. Вы с вашей очаровательной супругой не окажетесь присоединиться к нам за обедом?

– Почтем за честь, – чуть поклонился рыцарь. Ангелика молча кивнула.

– Хваткий тип, – шепнул Ян Берту. – А ты что ж не вступился за честь родных островов.

– Так правда же, – ответил тот. – И про вольеры, и про мешки… С этим надо будет что-то делать!

Тем временем госпожа Крепеньких с племянником и дю Бриндвиль с супругой тепло распрощались с компанией и отправились восвояси, обсуждая матримониальные планы.

– И кого только не встретишь на «Колоссале», – задумчиво сказал Бессмертных.

– С ума сойти можно, – согласился из-под шляпы Сидельских. – Но Ангелика – во! Хоть и дерево.

– Сударь, я обижусь, – пригрозила госпожа Кисленьких.

– Вы – во в десятой степени! – поспешил исправиться комиссар. – Или в какой хотите?

– Ну так и быть, прощаю… – подумав, решила Каролина.

И никто из занятых шутливой пикировкой не заметил небольшого человечка в клетчатом пиджаке, немного лысоватого, с аккуратной бородкой. Все время разговора с дю Бриндвилем он простоял неподалеку, у планшира, любуясь морскими далями, а теперь деловито направился куда-то. На лице его читалась усиленная работа мысли…

Вечером в салоне снова спорили о политике.

– В Форэ весьма и весьма патриархальный уклад жизни, – негромко говорил рыцарь дю Бриндвиль. Судя по довольному выражению его лица, брачные переговоры с четой Крепеньких прошли удачно. – Иногда до нас доносятся отголоски бурь большого мира, но в целом всё идет так, как много веков назад…