Онлайн книга «Вечный порт с именем Юность»
|
Пожилой врач долго кряхтел, покашливал на трибуне, собираясь с мыслями. – Да, – наконец сказал он, – я как психотерапевт принимаю участие в расследовании происшествия. Но права говорить о причине пока не имею. Не потому, что это секрет, а потому, что нет убежденности в выводах. Опровергну только кое-какие слухи и нелепые предположения, витающие у вас и в городе. Никаких лазерных и прочих пушек на полуострове не испытывалось. Все это досужие вымыслы болтунов! Один с позволения сказать фантаст придумал даже, что людей из кабины вертолета вытянули биологическим магнитом! И брехня, извините за выражение, что пилот был пьян! Чушь набатная – вредная чушь! – А пока нам на всякий случай заказывать белые тапочки? – выкрикнул Богунец. – Вы знаете, молодой человек, никто из нас не гарантирован от кирпича, случайно упавшего с крыши и даже от осколка метеорита. Еще меньше зафиксировано случаев, подобных нашему. Больше вопросов не принимаю. Поздравляю вас и моих коллег с окончанием работ по проверке здоровья. Желаю вам сохранить его до ста лет, но не бойтесь тратить эту драгоценность для настоящего дела! Передаю бразды правления в руки командира. При полном молчании зала из-за стола президиума встал комэск Комаров. – Беседу считаю оконченной. Все свободны. Я думаю, танцев сегодня в клубе не будет, а кто хочет развлечься, пусть посмотрит новую кинокартину. Вход в кинозал бесплатный. * * * В июльскую белую ночь бодрствовал не только Ожников, расстроенный разговором с Комаровым, – не спали многие. Вот по мху и камням, с опаской ставя голые ступни на неровную землю, к сверкавшему под солнцем и луной озеру идут в купальниках женщины. Лес за их спинами замер, будто в глубоком сне. Такая тишина редко бывает даже в тундре. И они идут молча. И шагов не слышно. Плывут по земле. Легко выбрасывает вперед голенастые ноги гибкая, как лозинка, Наташа Луговая. Она пришла на озеро после кинокартины в клубе, где Антон Богунец, мешая смотреть фильм, объяснялся ей в любви. Наташа подошла к озеру, попробовала ногой воду, мягко провела ладонью по узким бедрам. А рядом размеренными, с ленцой движениями, натирает руки прибрежным илом Галина Терентьевна Лехнова. Лехнову привела сюда красота белой ночи. Она задумчива. Уже два месяца живет как сомнамбула. И ночами говорит вслух, будто голос ее может услышать в Монголии Иван Воеводин. Горе у каждого свое, и счастлив каждый человек по-своему! – Ну, девочка, кинулись! Прыгнула вперед, завизжав, Наташа. Будто вплыла, вошла в озеро Лехнова, вздрагивая, мелкими неуверенными шажками и, когда озеро коснулось ее округлых колен, вздохнув, села в воду. – Уря-а! – завопила Наташа. – Ванночка-то в самый раз! Уря-а! Еще бы комариков чем опоить, и жить можно! – Ну, форменная ребятня! – ласково пожурила Лехнова и мягко хлопнула Наташу по затылку. – Уймись! Медведей перебудишь! – О-го-го-го! – раскатилось по приозерному лесу. – О-го-го! – Антон! Точно, Антон! – взмахнула руками Наташа, и тысячи капель сверкнули в воздухе. – Я же его проводила! Неужели подглядывает? – Ты вот что скажи, пигалица… – Раньше, Галина Терентьевна, вы меня ласковей называли. – Скажи, парней около себя для засолки собираешь? Зачем тебе столько? И чем привораживаешь, поделись опытом? – Это кого вы имеете в виду, товарищ флаг-штурман? Уж не Богунца ли? Так он, по его же словам, «на каждую юбочку имеет удочку» – Наташа нырнула, блеснув мокрым купальником, и, с шумом выскочив на поверхность, поплыла вокруг Лехновой по-собачьи. – Ладно, Антоша не плохой парень, в общем-то… Да не брызгайся ты. Только не наживи, девочка, беды! Она вспомнила, что Комаров послал начальнику управления письмо, в котором убеждал побыстрее возвратить из командировки самолет-метеоразведчик. Работа без специального самолёта сложна и становиться ещё сложнее с приближением зимы. Ему ответили, что программа переучивания завершается, но еще полмесяца-месяц придется подождать. Значит, Иван прилетит скоро. – Пошли на променаж! – позвала Лехнова, уплывая все дальше и дальше. – Наташа, догоняй! Короткими саженками Наташа быстро настигла медлительную Лехнову и поплыла рядом. – А знаешь что, девочка, я тебя, наверное, утоплю! – Чем же не угодила, Галина Терентьевна? А вам Ожников опять подарочек прислал! – И опять вернула! Ну-ка, отплывай, не толкайся своими костями в бок! – Лехнова положила руку на спину девушки, и та, как щепочка, ушла под воду. – Уф-ф! – вынырнула Наташа. – За что? – Будто не знаешь? Притворщица! Чье лицо все время рисовал Батурин? – Ваше, ваше, Ваше Величество! – А теперь? Зашла как-то, смотрю, на листах твои рожицы! – Так ведь наброски! Эскизики, и ничего больше. Ваш лик маслом выписывали, а меня так, небрежно, карандашиком. О-чер-та-ния! Не фундаментально. В историю живописи я не войду. – Войдешь ли – не знаю, а вот влезешь со своим настырным характером обязательно! – О-го-го! – снова раскатилось по лесу. – Ну, истинный жеребец! – возмутилась Лехнова. – Людей булгачит!.. Выскакивай и беги, а то поселок разбудит. Вот пусть Богунец тебя «нарисует», Наташка. – Э, нет! Он художник только по прозвищу. – Давай одевайся! Да не загуливай, не загуливай. Завтра у тебя проверка по технике пилотирования. XX
Для проверки техники пилотирования инспекторы разделили летный состав. Новый, незнакомый спасателям, малорослый, но кряжистый инспектор, сразу же получивший прозвище Квадрат, взял командиров экипажей, а Гладиков – вторых пилотов. Проверочные полеты всегда трудны для летчиков. Даже для опытных. Нужно показать в воздухе не только, что ты умеешь летать, но и как выполняешь от взлета до посадки инструкции. Практически инструкции и наставления, как говорят, «написанные кровью пилотов», регламентируют каждую фазу подготовки и каждый элемент полета. Нельзя, на пример, сесть в кабину вертолета, не обойдя машину по определенному маршруту, не осмотрев ее. Увидел грязь (в авиации грязь считается дефектом), недовернутый дзус 42, капельку масла на пробке редуктора – пригласи техника. Перед взлетом обязательно должна быть прочитана «карта», да не просто скороговоркой, а выразительно, громко, в два голоса. Первый пилот: «Заправка?» Второй пилот: «Тысяча литров». Первый пилот: «Авиагоризонт?» Второй пилот: «Разаретирован». И так далее, пунктов двадцать, тридцать, в зависимости от типа машины. |