Онлайн книга «Золото Монтесумы»
|
— Мы считаем, что эти буквы составляют кодовое слово, необходимое для обнаружения сокровища Антонио. — Невероятно! — воскликнула мама. — Мануэль, ты только посмотри на эту тонкую работу по металлу! Итак, у вас имеются три буквы: L, P, U. — L, P, U? — повторил Марко. — Не хватает одной буквы. И получится слово Lupo, по-итальянски «волк». Ведь Антонио был тем самым «Волком». — Это очевидно, — заметила я. — Но почему-то меня это настораживает. — Да, действительно. Знаете что, не будем торопиться, — рассудил отец, — а подумаем лучше, какое еще слово можно составить из букв L, P, U. Pulce? Нет, не подходит. Оно означает «блоха». — А если opulenza? — предположила мама. — «Богатство» — это же синоним сокровища. И потом еще это… как его… — Opusculum по-латыни, — пояснила я. — То есть небольшое литературное произведение. А мы знаем, что Антонио был очень образованным. И opulus, что значит «клен»… гм-м… opuncuolo — какая-то птица. Но во всех этих словах много букв. — А может, это акроним, — вставил Марко. — Или акростих, — сказал отец. — Или анаграмма, — кивнула Иоланда. — Каламбур! — воскликнула мама. — Аббревиатура, — придумала я. — Омоним, — снова проявил инициативу Марко. Мама рассматривала два блестящих золотых медальона и вдруг подняла голову. — Чего здесь не хватает? — Что ты имеешь в виду? — спросил Мануэль. — Чего-то не хватает, только не пойму, чего именно, — сказала она. — Какого-то специфического шума… такого, понимаешь, постоянного раздраженного ворчания, что ли… — Ворчания? — Ну да. Обычно в таких ситуациях всегда слышно какое-то непрерывное ворчание и бормотание… — Ты про Эрика! — расстроившись, догадалась я. Мама, опустив подбородок, устремила на него пронзительный взгляд. — Ты права. Дело именно в нем. Господи милостивый! Наш Эрик молчит, ничегошеньки не говорит! Все время, пока мы сидели за столом, Эрик, храня молчание, с угнетенным видом заключенного сосредоточенно рассматривал свой бокал, не прикасаясь к нему. — Эй, парень, что с тобой? — спросил Мануэль. — А? Что? — очнулся Эрик. Мама похлопала его ладонями по лицу. — Боже мой, что вы с ним сделали? Что случилось? Он же сам на себя не похож! У него что, была черепно-мозговая травма? — Ну… — замялась я. Не говорить же, что вчера он убил человека. — Он просто устал… — Эрик?! Он никогда не устает! После того как он сделал тебе предложение, он не спал три недели и непрерывно тараторил! — Ну, тут была одна… Кстати, вы про нас что-нибудь слышали? — спросила я. — В новостях? — Только про Дуомо… А что? Что еще случилось? — Ну, просто… — Произошла эта… — пробормотала Иоланда. — Ужасная… — Нет! — коротко и твердо бросил мне Эрик, покачав головой. Мне показалось, что он хочет сказать: «Они не должны узнать о том, что я натворил!» — Да что же? — воскликнули родители. — Произошла эта история… — Несчастный случай… — Ну, не совсем так… Мы с Иоландой умолкли, а родители встревоженно воззрились на нас. Марко вздохнул, достал из кармана сигарету и, взяв со стола спички, закурил. — Да просто мы с Гомарой подрались, — пробормотал он. — Ему не по себе, потому что он слегка перестарался со мной. — Из-за чего же вы подрались? Марко скосил взгляд на Эрика, соображая. Синяк у него на щеке был еще довольно заметен, вокруг глаз пролегли глубокие морщины. — Из-за Лолы, — как бы нехотя сказал он, криво усмехнувшись на Эрика сквозь дым сигареты. — Из-за Лолы? — Да, но стоит ли вдаваться в подробности? В конце концов, это не очень приятно. Однако моя мамаша заметно разволновалась. — Эрик, неужели ты сцепился с этим человеком на почве ревности? — О Господи! — воскликнул Эрик, старательно протирая глаза ладонями. — Именно это он и сделал, — подтвердил Марко. — Эрик здорово его поколотил, — вставила Иоланда. — Он налетел на меня как бешеный зверь, — красноречиво отметил Марко. — И я проиграл. Мануэль нахмурился: — Это правда? — Спроси у самого Эрика, папа, — сухо ответствовала я. Эрик перевел взгляд на меня и пожал плечами: — А что я могу сказать? Да, я был взбешен. Но из-за любви. — Лола, а что это с твоими глазами? Ты плачешь? — забеспокоилась мама. — Нет, нет, что ты! Эрик долго смотрел из-под насупленных черных бровей на залитую ослепительным светом площадь, потом поморгал, пожевал губами и залпом осушил свой бокал, скривившись так, как будто в нем был яд, а не коктейль с шампанским. — Что ж, Хуана, естественно, мне есть о чем подумать… Ведь мы в Венеции! Томас Манн, дурная погода, загрязнение атмосферы, упадок… Серийный убийца пытается добраться до моей девушки, и я… буквально на краю пропасти и готов навеки потерять свою свободу. — Это он так говорит о свадьбе? — спросил отец. — Да, я явственно слышу, как за моей спиной захлопываются двери тюрьмы! Буквально! Просто удивительно, что я еще не напился до полного бесчувствия! А я мог бы! Вообще-то неплохая мысль! Но прежде чем я напьюсь, может, нам стоит вернуться к нашей теме? Как вы думаете? — Нет, это просто поразительно… — попыталась прервать его мама. Но усилием воли Эрик заставил себя тараторить со своей обычной скоростью: — Вместо того чтобы тратить время на обсуждение моего состояния, нужно постараться добыть четвертый медальон. Здесь всего порядка шести тысячи мест, где Антонио мог его спрятать. Венеция известна своими тайными ходами и расщелинами в грунте. Здесь все и вся исчезают — Казанова из подземной тюрьмы, жертвы инквизиции из своих домов, даже улицы, говорят, исчезают, а потом появляются совершенно в других местах. Во время полнолуния здесь так же легко заблудиться без фонаря, как и в джунглях. — Ну ладно, во всяком случае, он снова заговорил, — успокоилась мама. — Насчет того, чтобы заблудиться в джунглях, говори о себе, — ревниво предостерегла его Иоланда. — Твоя сестра верна себе! Лола, а что там говорится в последней строфе? Я стиснула руку Эрика. — Эрик… Он нагнулся и поцеловал меня. |