Книга Запад Эдема, страница 114 – Гарри Гаррисон

Энги тоже увидела урукето и вышла на берег. Вайнти заметила ее, но решила итерировать ее вопросительную позу.

Поняв это, Энги остановилась перед ней и заговорила.

– Что будет с нами, Вайнти? Урукето подходит все ближе, а ты не хочешь говорить с нами.

– Это мое дело. Альпесак мертв, и я хочу, чтобы вы все умерли. Вы останетесь здесь.

– Жестокий приговор, Вайнти, для тех, кто не причинил тебе никакого вреда... Не годится говорить так со своими эфензеле.

– Я отрекаюсь от вас и не хочу иметь с вами ничего общего. Именно вы посеяли слабость среди ийлан, когда нужна была вся наша мощь. Умрите здесь.

Энги смотрела на свою эфензеле, которая всегда была сильнейшей и лучшей во всем, и отказ читался в каждой линии ее тела.

– Ты, чья ненависть уничтожила Альпесак, отрекаешься от меня? Я принимаю это и говорю, что все, бывшее между нами, отныне не существует. Я тоже отрекаюсь от тебя и отказываюсь выполнять твои приказы.

Она повернулась к Вайнти спиной и, глядя на урукето, подходящего к берегу, крикнула Дочерям:

– Мы уходим отсюда. Плывите к урукето!

– Убей их, Сталлан! – заверещала Вайнти.

Сталлан повернулась, подняла свой хесотсан и, не обращая внимания на крики Энги, принялась стрелять в плывущих ийлан. Прицел был точен, и они одна за одной исчезали под водой. Потом хесотсан опустел, и Сталлан наклонилась, оглядывая берега поисках дротиков.

– Ты приносишь только смерть, Вайнти, – сказала Энги. – Ты стала смертельно опасной, и будь это возможно, я отказалась бы от своей веры, чтобы покончить с тобой.

– Так сделай это, – насмешливо сказала Вайнти, откидывая голову назад так, чтобы кожа на ее горле натянулась. – У тебя есть зубы. Можешь убить.

Энги качнулась было вперед, но тут же вернулась на место, не в силах убить даже многократно заслуживающую смерть.

Вайнти опустила голову и заговорила, но тут ее прервал хриплый крик Сталлан:

– Устозоу!

Вайнти повернулась и увидела, что они бегут к ней, размахивая хесотсанами и палками с камнями. Внезапно решившись, она соединила пальцы рук и одним ударом повалила Энги на землю.

– Сталлан! – крикнула она, бросаясь в воду. – К урукето!

Именно это и увидел Керрик, когда выскочил на берег. Мертвые ийланы, лежавшие тут и там, и один живой в воде. А посередине пляжа, глядя на него, стояла та, которую тог никогда не забудет.

– Не стрелять! – громко сказал он, затем повторил это на саску. – Этот мараг мой.

Затем он заговорил по-ийлански, хоть смысл слов и путался при движении, все же смысл был достаточно ясен.

– Это я, Сталлан, устозоу, который ненавидит тебя и хочет убить. Убежишь ли ты, как трус, или подождешь меня?

Сталлан не нуждалась в этих насмешках, она едва слышала их. Ей вполне хватило зрелища бегущего Керрика. Это было существо, которое она ненавидела больше, чем кого-либо в мире, устозоу, который уничтожил Альпесак. Она бросила пустой хесотсан и, рыча от гнева, бросилась на него.

Забыв о хесотсане, Керрик поднял копье и ударил им Сталлан, но она хорошо знала диких животных и отскочила в сторону, так что копье скользнуло мимо, не причинив ей вреда. Затем она прыгнула на Керрика и повалила его на землю.

Сильные мускулы были, как камень, твердыми, и, как ни старался Керрик, он не мог даже шевельнуться. Тем временем Сталлан широко открыла рот, и ряды острых зубов начали приближаться к горлу человека.

Копье Хсфилака мелькнуло в воздухе и вонзилось между челюстями Сталлан, глубоко войдя ей в мозг. Керрик столкнул с себя ее тяжелое тело и, шатаясь, поднялся на ноги.

– Хороший удар, Херилак! – сказал он.

– Сядь и не двигайся! – крикнул в ответ Херилак, вытаскивая из-за плеча свой лук.

Керрик повернулся и увидел Энги, встающую с земли.

– Положи свой лук, – приказал Керрик, – все опустите оружие. Она не причинит вреда.

Крупные дождевые капли упали ему на лицо, их становилось все больше и больше, и наконец хлынул дождь. Долго собиравшаяся гроза началась, но было уже поздно спасать Альпесак. Сейчас сильный тропический ливень поднимал облака пара, когда струи его хлестали по тлеющим руинам.

– Ты принес нам смерть, Керрик, – сказала Энги. Голос ее перекрывал шум дождя, а в каждом движении была печаль.

– Нет, Энги, ты ошибаешься. Я принес жизнь не только моим устозоу, потому что без меня существа, вроде этого куска мяса, лежащего перед тобой, убили бы вас всех. А сейчас она мертва и Альпесак тоже. Этот урукето уйдет, и последние из вас уйдут вместе с ним. Я приведу сюда своих устозоу, и это будет наш город, а вы вернетесь в Энтобан и останетесь там. Со страхом будете вы вспоминать то, что случилось здесь, и никогда не придете сюда снова. Расскажи всем, как горел город и его жители, Эйстаи, ее советники, Вайнти...

– Вайнти там, – сказала Энги, указывая на судно.

Керрик внимательно осмогред урукето, но не заметил среди ийдан Вайнти, а в душе вдруг почувствовал не только ненависть к ней, но и какое-то облегчение оттого, что она осталась жива.

– Иди к ней, – крикнул он, чтобы громкими словами скрыть свои чувства, – и передай: любой ийлан, пришедший сюда снова, умрет.

– А нельзя ли сказать, что убийства кончились и отныне здесь будет жизнь, а не смерть? Это было бы лучше.

Он махнул рукой.

– Я забыл, что ты была Дочерью Жизни. Иди к ней и скажи, что если бы она послушала тебя, то все, умершие в Альпесаке, были бы живы. Я очень сожалею, Энги, но теперь слишком поздно для мира, даже ты должна понять это. Между нами теперь только ненависть и смерть, ничего больше.

– Между устозоу и ийланами -да, но не между нами, Керрик.

Он хотел возразить, что это холодное существо ничего не значит для него, что он может поднять копье и убить ее сейчас, но он не мог сказать этого. Вместо этого он криво улыбнулся.

– Это правда, учитель. Я буду всегда помнить, что где-то далеко есть ийлан, которого я не хочу убить. А сейчас уходи и больше не возвращайся никогда. Я буду помнить тебя, даже если забуду все остальное. Иди с миром.

– И вам тоже мира, Керрик. И пусть между нами, между ийланами и устозоу, будет мир.

– Нет. Только ненависть и широкий океан. Мир будет, пока мы живем каждый на своей земле, на своей стороне. Иди.

Энги скользнула в воду, а он оперся на свое копье, утомленный переживанием, и смотрел, как она плывет к урукето и поднимается на борт. Затем, когда урукето вышел в море, Керрик почувствовал, что усталость покидает его.

Вот все и кончилось. Альпесак умер, и вместе с ним умерли мургу.

Его мысли вернулись к северу, к горам и палаткам, стоящим у изгиба реки. Там ждет его Армун. Херилак медленно подошел к нему, а Керрик повернулся и взял его за руки.