Книга Шестеро смелых и похищение Европы, страница 18 – Антон Иванов, Анна Устинова

— Клим, ты в порядке? — прошептала ему на ухо Ди. — Тебе не больно? Ты же так упал.

— Кто тебя просил вмешиваться? — прошептал Клим в ответ.

Она, видите ли, еще волнуется, не больно ли ему! Выставила его слабаком при всем честном народе!

— Тебя кто-нибудь просил? — снова зашептал он на ухо соседке по парте. — Или, считаешь, я сам с этим кретином не мог справиться?

— Да он бы тебя… — Диана осеклась, но было поздно.

— Ну да, — вскипел Клим. — Я, значит, слабенький пигмей, а ты у нас Геркулеска и Брунгильда. Одним ударом в нокаут отправила.

— Клим, но у меня ведь это получилось совершенно случайно, — начала оправдываться девочка. — Я совсем не хотела. Само как — то вышло.

— В таком случае на что ты рассчитывала, влезая в чужую драку? Что он тебя по стенке размажет? Очень с твоей стороны остроумно. Мне бы тогда его убивать пришлось. Тебе — то, конечно, повезло, а я теперь выгляжу последним… — Клим запнулся, не в силах подобрать нужного слова. — Получается, я не могу постоять за себя и у тебя за спиной прячусь.

— Ахлябин! Юсупова! — крикнула Майя Семеновна. — Что еще за дебаты на уроке? Подозреваю, вы не физику обсуждаете.

— Извините, — пролепетала Диана.

— Ахлябин, повтори, пожалуйста, что я сейчас объясняла.

— Не повторю! — последовал неожиданный ответ. На этот раз Климу было всё равно, что о нем подумает Майя Семеновна.

Учительница с изумлением на него посмотрела. Обычно он себя так никогда не вел.

— Жаль, — покачала она головой. — А я — то как раз хотела тебя сегодня похвалить. Знаешь, не ожидала.

— Чего именно не ожидали? — не понял Клим.

— Ты вчера спас человека…

Новая волна жгучей обиды захлестнула Ахлябина. Он уже почти не контролировал себя и не испытывал никакого страха перед строгой Майей Семеновной.

— Что же вы тогда от меня ожидали? — с горечью спросил он. — Человек, значит, сидит и замерзает в багажнике, а я пройду мимо? А может… — у него вырвался нервный смешок, — наоборот, возьму и добью его? Хорошего вы, Майя Семеновна, обо мне мнения! Добью и спокойно пойду домой учить вашу физику!

— Ахлябин, — с укором посмотрела на него учительница. — У меня закрадывается сильное подозрение, что разбитый нос Смирнова — это твоих рук…

— Майя Семеновна! — не выдержал Клим. — Если бы я разбил нос Смирнову, то сразу бы об этом сказал! И очень гордился бы! Но — увы! Не хочу приписывать себе чужие лавры! Своих хватает! Выше крыши! — Он провел рукой у себя над головой. — Даже вы вот не удержались. По — своему, конечно.

Класс разразился хохотом.

— Ахлябин, — выдержала многозначительную паузу Майя Семеновна. — Выйди из класса.

— Вы меня выгоняете? — не мог в это поверить Клим.

— Выйди и остынь, — сказала учительница. — Мне кажется, так для всех будет лучше.

— Если надо, пожалуйста!

И Клим вышел, громко хлопнув дверью. Но идти было некуда. В пустынном гулком коридоре он остановился. Из кабинета физики до него отчетливо донесся голос Дианы:

— Майя Семеновна, Клим совершенно не виноват. Понимаете, он просто сорвался! Зачем вы его выгнали? Там же Смирнов. Вдруг они опять столкнутся.

«Опять защищает!» Клим сжал кулаки. И за что ему такие унижения!

— Юсупова! Быстро верни его назад! — послышалось из кабинета восклицание Майи Семеновны.

Клим со всех ног припустился к мужскому туалету. Уж туда Ди за ним точно не сунется!

Влетев в убежище под буквой «М», Ахлябин увидел, как от окна отпрянула длинная фигура, в которой он, приглядевшись, признал одноклассника Ильи и Данилы — Димку Сосновского.

— Фу — у. Из — за тебя сигарету загубил, — с упреком проговорил Димка. — Думал, очередной учительский рейд.

— Ну, извини, — развел руками Клим. Что — то он сегодня доставляет всем одни неприятности!

Сосновский извлек из пачки новую сигарету,

— Ты, Ахлябин, сюда по делу, прогуливаешь или выгнали? — выпустив в открытое окно густую струю дыма, поинтересовался он.

— Выгнали, — коротко ответил Клим.

— Кто выгнал — то? — вновь глубоко затянулся Сосновский.

— Майя.

Десятиклассник посмотрел на него с уважением.

— Что отколол — то? Небось прибор какой-нибудь запорол? Это плохо. Майя — она такая. Заставит твоих родителей ущерб оплатить. Для нее кабинет физики как дитя родное.

— При чем тут прибор? Нахамил я ей, — раздраженно сказал Клим.

Уважение в глазах десятиклассника удвоилось.

— Майе? Ну, смелый ты парень. Я бы не решился.

— Подумаешь, — отмахнулся Ахлябин. — Сам — то ты что здесь делаешь?

— Прогуливаю и курю. Хочешь? — протянул он Климу пачку.

— Нет, у меня аллергия, — отказался Ахлябин.

— Правда, что ли? — не поверил Сосновский.

— Ну да, — уныло кивнул Клим. — Чесаться начинаю. Даже если просто рядом курят.

Уважение в глазах Димы угасло, и он, фыркнув, спросил:

— Чего же тогда сейчас не чешешься?

Ахлябин собирался объяснить, что, видимо, Сосновский еще здесь недостаточно накурил, но в это время в дверь туалета громко заколотили.

Сосновский испуганно метнул в окно новую недокуренную сигарету и замахал руками, разгоняя дым.

— Клим, Клим! Ты тут? — кричала из коридора Диана.

Сосновский выругался.

— Обстановочка. Покурить спокойно человеку не дадут.

— Да ты кури. Она не зайдет, — заверил Клим.

Однако Сосновский доставать из пачки новую сигарету не торопился. Наоборот, прикрыл окно.

— Клим! Клим! Ответь, пожалуйста! Я знаю, ты там!

— Во надрывается! — заинтриговала ситуация Сосновского. — Сделал ты, что ли, чего ей?

Он внимательно оглядел Ахлябина с ног до головы, после чего пришел к выводу, что тот никак не тянет на героя — любовника.

— Не я, а она мне сделала, — пробубнил Клим.

Дима с любопытством на него уставился:

— Изменила?

— Хуже, — хмуро бросил Ахлябин.

Собеседник его обалдел. Ну и восьмиклассники пошли! Он — то сам в их возрасте не только не целовался, но и курить еще не начал. А этот…

— Что же может быть хуже? — спросил в недоумении он. — Если только родителям рассказала?

— О чем рассказала? — вытаращился на него Ахлябин.

— Ну — у… что вы… того — этого… — Сосновский вдруг ощутил себя старым и отставшим от жизни. Этаким доживающим последние годы хмырем, который уже ни во что не врубается.